бывший старшина, закрывая глаза и делая попытку заснуть, – неспроста отец имел дружеские отношения с таким никчемным человечишкой, которым был Мюллер.
Последняя попытка уснуть оказалась удачной. Сон сморил барона фон Хаффмана, но, увы, ненадолго.
Утром его разбудил звук полковой трубы. Барон проснулся. Выругался и стал собираться.
Шли последние часы перед сражением.
Фридрих нервничал, хотя по внешнему виду было это трудно понять. Союзники численно превосходили прусскую армию. Вот только король считал, что этого для победы недостаточно. Он уже давно для себя решил, что побеждать нужно не числом, а умением. Для этого и приказывал нещадно муштровать своих воинов. Тяжело в ученье, легко в бою. Для себя эту истину Фридрих II открыл уже давно, отчего и шла его армия победоносно по землям австрийцев. В будущем, может, появятся люди, что придут к такому же выводу, да вот только пока ни среди его верных генералов, ни среди врагов таких даже близко не наблюдалось.
Монарх стоял в окружении своих офицеров, тех, что ему нужны были сейчас здесь, а не там – на поле боя. Темно-синий мундир, белые штаны, ботфорты. На поясе шпага. Треуголка. В левой руке трость.
Король вытянул руку, и тут же в его ладони оказалась подзорная труба. Адъютант среагировал быстро. Фридрих взглянул в нее и убедился, что все начиналось, как он и задумывал. Под бой барабанов, музыку флейт, с развернутыми знаменами, четкими линиями наступала его армия. Темно-синие мундиры, желтые камзолы, ярко-красные гренадерские шапки, черные треуголки. И все это под военный марш. Ружья наперевес.
– Красиво идут, – отметил король.
Перевел взгляд туда, где еще вчера вечером находились союзники. Усмехнулся. Вот она пестрота красок. Белые как снег мундиры австрийцев, пестрые доломаны гусар, красные как кровь кафтаны саксонцев. Разноцветные знамена. Идут навстречу своей погибели. Правда, делали они это как-то неаккуратно и даже вальяжно. До короля легкий ветерок донес звук барабанов. Чей он? Его пруссаков или союзников? Впрочем… Австрийцы движутся по левому флангу, саксонцы по правому, причем последние вот-вот наткнутся на авангард Дюмелена, а тогда их шансы покинуть поле боя победителями станут равны нулю.
Заговорили громко пушки, заявляя о своем существовании. Тут же дымом накрыло колонны саксонцев. Стало трудно что-то разглядеть в хаосе битвы, понять, что происходит. Дышать в дыму стало невозможно, и Фридрих уже собирался было направиться в шатер, когда до его уха донеслись радостные крики.
– Пехота пошла, государь, – проговорил один из офицеров, что сейчас стоял позади него.
Неожиданно для саксонцев начала атаку прусская гвардия и кавалерия. Союзники уже поняли, что не успевают развернуться в боевой порядок. Тут же зазвучала команда, но войска дрогнули. Начали отступать.
– Австрийцы к ним не успеют подойти, государь, – проговорил тот же офицер.
– Сам вижу, – прошептал король, поднося подзорную трубу к лицу.
Фридриха
