На самом ли деле он видел брата? В белесом тумане все казалось зыбким, как в сновидении. Пожилой бонд поспешил развеять его сомнения:
– Тебе не почудилось. Мы спрятали тело конунга в сарае. Перед битвой Олав конунг просил нас позаботиться о мертвых, а если будет суждено погибнуть ему самому, то велел спрятать его тело, чтобы потом предать христианскому погребению. Мы местные бонды. Я – Торгильс, сын Хальма, владелец здешних земель, а это мой сын Грим Добрый.
Харальд разглядел глупую ухмылку на лице бонда помоложе. Видимо, прозвище дали дурачку в насмешку. Подтверждая его догадку, Грим простодушно добавил:
– Олав конунг щедро отсыпал нам серебра…
Торгильс поспешно прервал откровенную речь сына:
– Мы рады оказать последнюю услугу конунгу. Он был милостив к нам и велел не топтать наши посевы. Хорошо, что мы догадались спрятать его тело в старом сарае за оградой усадьбы. Вчера вечером люди Торира Собаки обыскали наш двор. Перевернули все вверх дном и допытывались, не знаем ли мы, куда подевалось тело Олава. Мы, конечно, отвечали, что ничего не знаем. Всю ночь мы с Гримом строгали гроб, а рано утром пришли забрать тело. Раньше, в век сожжений, умерших конунгов сжигали на кострах со всем их добром. Так установил бог Один, ибо каждый является в Вальхаллу только с тем богатством, которое сгорело на костре. Сейчас знатных принято хоронить в лодках или кораблях, над которыми насыпают высокие курганы. Олав Толстый верил в Белого Христа и просил похоронить его по обычаю новой веры. Мы не знаем, как это делается, однако в Нидоросе живет епископ Сигурд. Мы отвезем гроб на моем корабле, и епископ поступит с телом по-христиански. Пойдем с нами. Мы окажем двойную услугу конунгу, если позаботимся о его брате.
Харальд призадумался. В отличие от своего простоватого сына, Торгильс выглядел хитрецом. Говорит льстиво, но себе на уме. Вдруг он заманит его в ловушку, а потом выдаст врагам? Впрочем, в нынешнем положении выбирать не приходится. Куда он пойдет, раненый и голодный, и как найдет приют в незнакомой местности? Взвесив все это, Харальд сказал:
– Я доверюсь вам, бонды!
Бонды пришли с носилками, на которые положили тело Олава. Мертвый конунг пристально глядел вверх, словно хотел пронзить взором туман, закрывавший небо. Они двинулись в путь. Торгильс и Грим несли тело конунга, за ними брел Харальд, держась за ноющее предплечье. Бонды безошибочно находили дорогу в белесой пелене. Впрочем, до их усадьбы было рукой подать. Когда они проскользнули за ограду и оказались в безопасности, Торгильс извлек из стога сена гроб, сколоченный из старых, растрескавшихся досок. Наверное, они с незапамятных времен хранились под крышей амбара, и только скупость хозяина уберегла их от участи быть сожженными в очаге. Теперь из этих потемневших досок сделали гроб для конунга.
«Такого ли убогого ложа достоин повелитель Норвегии!» – печально думал Харальд. Но Олаву было все равно. Конунг смотрел мертвыми глазами в небо.
– Я
