style="font-size:15px;"> – Есть шанс, что она выздоровеет? – спросил он, когда они проделали обратный путь до поста охраны в холе первого этажа.
Тот же охранник вытянулся по стойке «смирно».
– Слышал, швейцарцы разработали новый препарат. Есть надежда на него. Однако отношения с Европой разорваны, достать непросто. Почти невозможно.
– Напишите название.
Арбенин достал из кармана халата блокнот, щёлкнул ручкой, записал длинное в ширину страницы название лекарства и протянул вырванный листок. Горин, не глядя, сложил его вчетверо и сунул в пальто. Конечно, ему хотелось видеть её. Он представил дочь, сидящей на подоконнике палаты, её ясный взгляд, устремлённый вдаль. Ждала она его? Наверное, нет. В последнее время она с трудом его вспоминала. Он механически протянул руку. Арбенин ответил крепким рукопожатием. В глазах его читался не страх, а нечто незнакомое Горину. Только оказавшись в машине, он смог подобрать нужное слово.
Это было сочувствие.
Модель № 620
Город замер под голубой льдиной неба. Казалось, можно услышать, как трескаются от холода фасады зданий.
Дмитрий не признавал ограничений скорости. Его серебристый электрокар, с говорящим названием «Стрела», летел по улицам. Партийная программа повышения производительности труда сделала своё дело – из-за запрета для граждан на передвижение в рабочее время, дороги большей частью пустовали. Можно притормаживать только на перекрёстках, когда загорается «красный».
На него взирали безликие тысячи окон высоток. Слепой, безразличный взгляд. Ему представлялась за ними простая обстановка: обеденный стол, шкаф, кровать, несколько стульев, кресло, может, несобранные с вечера игрушки на линялом ковре. И сколько он ни силился, не мог представить людей. Они словно бы испарились, оставив только тени, изредка скользящие по улицам в поисках тех, кто когда-то их отбрасывал. Магазины, рестораны, афиши кинотеатров – всё виделось ему декорациями. Зайди в любое кафе, везде одно и то же: ряды сервированных столиков, раскрытые меню и ни души. Как будто шла титаническая подготовка к похоронам. Город оживёт только вечером. Но оживление – карнавал механических кукол, в которых на считанные часы вдохнут жизнь неведомые трубадуры.
На перекрёстке он повернул в сторону опалённой холодом солнца зеркальной башни корпорации НОВА. Если в деле Митичева и не было надёжных зацепок, то здесь Горин рассчитывал получить хотя бы намёк на то, куда двигаться дальше. Визит в больницу его откровенно разочаровал. Будь чиновник способен самую малость соображать, он дал бы информацию. Тем более, санкция на опрос имелась. А в НОВА, скорее всего, поприжали хвосты. Не стоило ждать лёгкого разговора.
Неожиданно мимо пронеслась красная «мазда» – бензиновая рухлядь. За нею с рёвом сирен пролетели несколько полицейских машин. На следующем перекрёстке Горин увидел эту же «мазду», впечатавшуюся в стену дома. Автомобиль окружили вооружённые гвардейцы. Несколько полицейских выковыривали из груды металла мужчину без сознания. На асфальте в луже крови лежала без движения
