обогрев, машина встанет на полпути и придётся идти четыре квартала пешком, а потом вызывать эвакуатор. Слишком хлопотно. Пришлось помёрзнуть. Когда он запарковался возле небоскрёба НОВА, оплатив заодно час зарядки в терминале, машина вовсю сигналила, что вот-вот сдохнет.
Модель № 102
После того как Горин отправил за решётку троих чиновников из НОВА за грандиозную растрату, он входил в здание, не заказывая пропуск. Даже удостоверение не показывал. Улыбчивые девушки администраторы только учтиво спрашивали: «Вы к кому?», наверняка подразумевая «За кем?», звонили «наверх», и через несколько минут перед ним представал какой-нибудь менеджер, каждый раз новый, немой тенью сопровождавший к председателю совета директоров. Схема сработала опять.
Кабинет главного Дмитрию нравился. Просторный, светлый, обставлен дорого и со вкусом в минималистичном стиле. Особенно его привлекало панорамное окно, из которого город – как на ладони. Пока председатель с говорящей фамилией Золотов пыхтел возле кофемашины, отчего-то кофе он любил делать сам, Горин, развернувшись к окну, откинулся в чертовски удобном кресле со всевозможными поддержками и вибромассажем, и смотрел на переплетение холодных улиц, где всё ещё, должно быть, дымилась «мазда» этих Бони и Клайда. Уйти на пенсию и заняться архитектурой – это оставалось мечтой Горина. Он считал, что чувствует города, их особенные вибрации. И видел то, что многие не замечали – красоту, сокрытую там, где ей, казалось бы, не место.
Его взгляд скользил по городу. Стекло. Изгиб. Сталь. Рёбра бетона. Цепкая арка моста. Метро тяжело дышит, проглатывает человека за человеком. Лезвия ступеней. Зеркало. Мрамор. Затем неожиданно что-то улавливается, становится понятней в нагромождении конструкций и материалов. Красота – математическая точность построек, динамика множества точек, образующих завершённые фрагменты пространства. Собственно, полихедроны мегаполисов – проекция наших представлений об идеальном.
Мы пристрастились к геометрии, как только покинули пещеры и построили первые жилища из глины и соломы. Вдохновлённые природой, мы воплотили её позже в каменных зданиях и, в конечном счёте, превзошли её в совершенстве линий современной архитектуры. Земля же то и дело пыталась извести нас как бактерию, вирус, чужеродный организм. Мы нуждались в доме, безопасности, покое. И появились города.
Современная городская агломерация – творение вопреки живой природе. Выражение её отрицания. Компенсация комплекса брошенности. Всё построенное нами – есть утверждение воли к жизни. Подобную волю проявляет младенец, оставленный матерью. В доказательство того, что мы состоялись, мы подняли с земли камень – мёртвое – и оживили, наполнив смыслом его существование в формах архитектуры. Мы выплавили сталь и также оживили её, превратив в тела зданий. Мы вдохнули жизнь в стекло. Теперь оно отражает свет отрёкшегося от нас мира.
Мы заставили мёртвое танцевать, придали ему динамику, изменение, развитие, идею. Геометрия городов дразнит
