спину.
Лежак под молодым человеком перекосился, утонув одной стороной в мелком песке. Вставать и вытаскивать его Майклу не хотелось, поэтому он навалился на другой край и выровнял конструкцию.
– М-м-м, – вместо ответа лениво протянула Кимберли.
Молодые люди провели на пляже уже пару часов. Солнце ласково грело смазанные защитным кремом спортивные тела, теплый бриз трепал распущенные волосы.
– Ну, Кимми, проснись, – Майкл потрогал подругу за плечо.
Они слишком мало времени проводили вместе в рабочие дни, чтобы можно было тратить на одиночество даже полчаса отпуска.
– Сначала расскажи «как». Потом проболтайся, чем занимаешься. А потом еще и настоящее лицо покажи, – проворчала Кимберли. – А если оно тебе не понравится?
Молодой человек смущенно прикрыл глаза и отвернулся. Ким рассмеялась. Легко поднялась на локтях и села. Каштановые волосы рассыпались по плечам.
– Я натолкнулась на агента. В буквальном смысле, – все же решила рассказать девушка, – повалила его на землю, и в ту же секунду над нами пролетел разряд из снайперской винтовки.
Улыбка испарилась с ее лица, уступив место задумчивости. Взгляд блуждал по поверхности моря, по неровностям на песке. Но мысли Ким уже были далеко от планеты, некогда ставшей колыбелью человеческой расы.
– Номер 259, – медленно проговорила девушка, словно пробуя на вкус подзабытый номер. – Он был уже немолод. Вытащил меня из передряги, в которую попала, случайно спася ему жизнь. Потом решил, что боевые задания не для него, и перешел работать в Академию. Кажется, он не рассчитывал увидеть меня в числе первых студентов. И, кажется, – Ким усмехнулась, – он не раз пожалел потом об этом.
Девушка взяла бутылочку воды, сделала глоток.
– Он много мучился со мной, но никогда не показывал своего недовольства. Я считала, что это – проявление легендарной сдержанности агентов. А потом узнала, что после выпуска, он подал в отставку и перешел в информаторы.
– Не смирился, что таких гениальных учеников у него больше не будет?
Ким мотнула головой:
– Он считал себя обязанным устроить мою новую жизнь. Ведь прежняя сломалась по его вине.
– Привязанности не идут на пользу делу, – вздохнул Майкл.
Ким не могла с этим поспорить.
– Говорят, он работает до сих пор. Тихо и осторожно, стараясь как можно реже показываться на глаза агентам и старым врагам.
– И тебе? Не пыталась встретиться с ним?
Краем глаза Майкл посмотрел на подругу. Она не хотела отвечать на этот вопрос. И не должна была. Но, кажется, сама привязалась к Майклу настолько, что не смогла утаить правду:
– Пыталась. Успела выяснить его адрес, прежде чем информация об этом дошла до главы Агентуры.
– Ого!
– Ага! В тот же миг получила личный приказ с запретом на любую деятельность в этом направлении.
Майкл покачал головой. Посмотрел на небо, удивительно голубое и чистое. Такое небо могло существовать только на планете, где нет промышленных центров, городов, где люди не живут постоянно. Такое удивительно лазурное небо существовало лишь на Земле.
– И ты следовала этому приказу? – Майкл с недоверием посмотрел на подругу.
– Да.
Ким ответила абсолютно честно. Пока прежняя глава Агентуры была жива, девушка, действительно, не связывалась со своим учителем. Пара походов в его кафешку и разговоры с ним о том, о сем, не имеющем отношения к делам Агентуры, не считались за контакты. А потом, когда главы не стало, обстоятельства вынудили Ким выйти на связь… Впрочем, об этом Майклу знать не полагалось.
Молодые люди сидели и молча смотрели друг на друга. Уже стало достаточно жарко. Посетителей на пляже прибавлялось с каждой минутой. Ветер доносил брызги с моря и радостные крики человеческих детей, плескавшихся на мелководье. Были на пляже и представители иных разумных рас галактики, но таких можно было по пальцам пересчитать. Земля не представляла для них интереса.
– А тебе не жалко прошлой жизни? – наконец нарушил молчание Майкл.
– Я никогда не задумывалась об этом. Как-то времени не хватало…
– Но сейчас-то у тебя время есть?
Ким улыбнулась и покорно задумалась.
– Пожалуй, есть две вещи, о которых можно жалеть, – сказала девушка. – Первая – это то, что пришлось сменить имя на номер. Вторая – что запрещены контакты с родными. Я знаю, как и чем они живут. А вот им, как мне кажется, больно из-за невозможности узнать, что происходит со мной. В остальном
