не подозревал, что султан лишь прикидывается совершенно беспомощным и что подпись он поставил сам, воспользовавшись тем, что безмерно уставшая жена попросту заснула, так и не сумев вывести все завитки тугры. Сулейман лежал, прикидываясь совсем больным, и изучал, кто как ведет себя в такой ситуации.
Конечно, на Роксолану свалилось тогда слишком много всякого: болезнь (она ведь тоже не подозревала о том, что не так уж Сулейман болен), необходимость от его имени решать государственные дела, а еще бунт лже-Мустафы и необходимость отдать приказ о его казни.
После султана слегла она сама: невыносимо болели внутренности, желудок сводило так, что не могла ни есть, ни пить неделями. Роксолана никогда не была толстой, но теперь остались кожа да кости. И зеленые глаза на исхудавшем лице, казавшиеся большими, даже огромными.
Но они все пережили, со всем справились. Конечно, Повелитель немолод, у него все чаще болит нога, но дух его силен и воля несгибаема.
Что же такого сообщил султану Келальзаде-паша?
– Я не знаю, как вел себя шехзаде Баязид, – честно призналась Роксолана, – шехзаде был в то время далеко от Стамбула, сначала вместе с вами в походе, а потом там, куда вы его отправили, Повелитель.
Султан почему-то несколько мгновений внимательно смотрел на жену, потом встал и сделал пару шагов по комнате. Роксолана тоже поднялась – когда Повелитель стоит, даже султанше негоже сидеть, особенно если ее вызывают вот так: почти официально и поздно вечером.
– Но я не из-за того тебя позвал.
Почему-то ей показалось, что Сулеймана чуть смущает необходимость произнести очередную фразу… В следующее мгновение Роксолана убедилась, что так и есть, но мысль о его смущении мгновенно отошла на задний план, настолько поразили слова султана:
– С завтрашнего дня Гульфем Султан будет жить в Топкапы.
– Кто?…
– Гульфем. Распорядись, чтобы подготовили покои.
Сказать, что обомлела, – значит, не сказать ничего. Гульфем – вторая кадина Сулеймана, вернее, была ею много лет назад.
Первой кадиной (неофициальной женой) Сулеймана была Фюлане, которая еще в его бытность наместником Кафы там родила шехзаде Сулейману сына – Махмуда, но умерла при родах. Двух следующих кадин – Гульфем и Махидевран – Сулейман взял себе в Манисе. Гульфем родила Мурада, а Махидевран – Мустафу. Тогда Сулейман был еще наследником престола, единственным у своего отца Селима, свергнувшего предыдущего султана Баязида. Селим – младший из сыновей и не мог надеяться когда-либо на трон, но победил всех: сначала заставил отца отречься от престола в свою пользу, потом уничтожил двух братьев и всех племянников. А потом очередь дошла до собственных сыновей и внуков, остался только Сулейман и его мальчики.
Благодаря отцу у Сулеймана не было соперников, а потому, когда после восьми лет правления умер сам султан Селим, его единственный
