стился на скамейку напротив. Какие мысли проносились сейчас в этом дремавшем сознании? Хотелось спросить о тысяче вещей, и тайна человеческого мышления была лишь одной из них. По-настоящему завораживала возможность узнать, как мышление именно этого человека стало таким необычным.
А это сознание действительно было уникальным. Он поднял взгляд на звездное небо. Сириус выделялся яркой искрой среди миллионов звезд, которые сияли не так ярко, поскольку находились значительно дальше от земли. Он продолжал разглядывать небо, пока не нашел небольшую туманность, которая на самом деле была целой галактикой. Человек в кресле был похож на эту галактику – скопление сияющих солнц, видимое с огромного расстояния, – настолько особенным он был.
Если бы только было время поговорить, вступить во взаимодействие с этим интеллектом и сравнить себя с ним. В этот момент он почувствовал грусть. Потому что уже знал результат такого сравнения. Да, этот человек был умен, чрезвычайно умен, и что? Вот он обездвижен в инвалидном кресле, без сознания и абсолютно беззащитен.
Голова сидящего свесилась набок, и в лунном свете была отчетливо видна сонная артерия. По какой-то случайной прихоти эволюции столь уязвимое место оказалось таким доступным. В кармане лежал скальпель. Чтобы вынуть его и оборвать жизнь неподвижного человека хватит нескольких секунд – он истечет кровью практически моментально, все глубже и глубже погружаясь в бессознательность, пока не уйдет насовсем.
Это будет безболезненная смерть. В некотором смысле человек уже был мертв. Его сознание – именно та часть, которая задавала вопросы, делала выводы, принимала решения и действовала, сейчас отсутствовала. Один небольшой надрез, и она уже никогда не вернется.
Он вынул скальпель и снял защитный чехол с лезвия. Чтобы проверить собственную силу воли, он приставил острие к шее неподвижного мужчины, лишь слегка надавив – недостаточно, чтобы прорезать кожу.
Да, он вполне мог это сделать. Даже усилия особого не понадобится – меньше, чем при рукопожатии. Одним движением ромбовидное лезвие прорежет кожу, эпидермис и стенки артерии. И вся кровь, которую сердце прокачивает, чтобы поддерживать работу мозга – этого мозга, – хлынет наружу. Но это оставит столько следов. И если его будут искать, то обязательно обнаружат следы ДНК, разве что сжечь тут все дотла.
Но это уже не важно. Если они придут… когда они придут, будет уже поздно. Не только для человека в кресле, для всех. План уже в действии. Поступок совершен.
Встреча с этим человеком была случайностью, неожиданным поворотом сюжета. Восхитительной кульминацией этого… Он даже не мог подобрать точного слова произошедшему. Но название обязательно появится, он был уверен. Они умеют придумывать имена трагедиям. И находить для них лица и символы.
Интересно, сколько им понадобится, чтобы узнать его лицо. Ясное дело, рано или поздно его бы вычислили, но что все произойдет именно так и настолько быстро, он не ожидал. Когда появился этот человек, ему показалось, что все стало известно. Но нет, тот был один. Потому что его ум двигался огромными скачками там, где другие еле ползли. И этот ум завел его сюда. Одного. Беспомощного и неподвижного.
Он надел чехол на лезвие и убрал в скальпель карман. Вместо этого достал из-за пояса пистолет. Отвратительное оружие, которое пришлось использовать лишь несколько раз. Трудно было вообразить более неподходящее орудие убийства. Он держал пистолет в раскрытых ладонях, словно Библию, и некоторое время смотрел на него, затем перевел взгляд на шевельнувшегося в кресле человека.
Скоро он придет в себя. Говорят, не стоит встречаться со своими кумирами. Очень неудобно получается, когда приходится их убивать.
Глава 1
Полониевый гамбит
Я сижу в подвальном помещении посольства США в Москве, мужчина напротив меня откровенно нервничает. Его зовут Константин Коновалов, и его уже допросили сотрудники посольства и оперативники ЦРУ. Но это стандартная процедура для иностранных сотрудников посольства, я же для него загадка, и он не может оторвать взгляда от алюминиевого чемоданчика на столе. Коновалов уверен, что американцы не станут пытать гражданина России в такой ситуации, по крайней мере, в этом его уверяли те, кто отправлял на задание и принимал отчеты.
В американском посольстве и связанных с ним зданиях более тысячи двухсот сотрудников, большинство из них россияне. Такое количество местных – одновременно рабочая необходимость и адская головная боль для спецслужб.
Коновалов – шпион. До некоторой степени все русские, работающие в посольстве, – шпионы. Нет, это не значит, что они все до единого работают на ФСБ или русскую разведку, но информацию в эти организации передают регулярно. С американцами в российском посольстве точно так же работают наши спецслужбы. Нынешняя ситуация отличается лишь тем, что мне нужно выяснить, убийца Коновалов или нет.
Шесть
