визитеров. – Пошли, говорю.
Коровы медленно с достоинством повернулись и не торопясь начали удаляться от берега. Тимочка, спасибо тебе, ты такой замечательный, – Аня никогда бы не решилась сказать это вслух, но подумала сейчас именно так.
Когда она, вся продрогшая, кое-как натянула на мокрое тело одежду и, ни слова не говоря, подняла велосипед, Тимка, наконец, почуял неладное:
– Ты чего?
– Ничего, поехали.
Обратно Аня ехала молча, переживая недавнее приключение, и не слушала Тимкину болтовню. А Тимка всю дорогу рассказывал про старый чердак, на который они сегодня – это обязательно нужно сделать сегодня – заберутся вместе. Тимка специально не стал один рассматривать старые журналы и книги, которых нашел там много-премного, он решил, что Кузнечику это тоже будет интересно, она любит всякие книжки. Если бы он только знал, что Аня не слышит ни одного его слова!
Гроза
– Сегодня прогулка отменяется! – решительно заявила бабушка во время завтрака.
– Ну, теть Кать! – Тимка чуть не поперхнулся бутербродом с колбасой и так и остался с открытым ртом, из которого сыпались крошки.
– Бабушка, почему? – Аня принялась колотить ладошкой по Тимкиной спине, помогая ему откашляться. Тимка всегда ел так, как будто его не кормили перед этим три дня.
– Троглодит, – восхищалась баба Катя. – И куда в тебя столько лезет, худущий, как голый заяц, – и, смеясь, подкладывала еще каши и бутербродов. Как может Тимка походить на голого зайца, Аня не понимала. Поэтому специально спросила у дедушки – он мастер переводить на человеческий язык хитрые бабушкины высказывания. Дедушка объяснил, что если зайца поймать и снять с него шкуру, то он окажется тощим-претотощим, одни мышцы и кости. Аня попыталась представить, как с Тимки снимают шкуру, словно с зайца, но это зрелище ей не понравилось. Все-таки бабушка как что скажет…
Но Тимку баба Катя любила, хоть и называла голым зайцем. Аня подозревала, что для бабушки идеальный внук – это тот, который много ест. Тимка точно подходил под эту категорию, а в Аню бабушке никак не удавалось запихнуть больше одной тарелки каши или одного бутерброда зараз.
– Что я скажу твоей маме? Что я ребенка голодом уморила? – уговаривала бабушка.
Спасти внучку от этой пытки едой мог только дедушка. Он сурово смотрел на жену и говорил:
– Катерина, не мучь ребенка. Пусть ест, сколько хочет, – и бабушка сдавалась. Только вздыхала, убирая со стола тарелки. Но дедушка редко бывал дома, он работал механиком в районном центре и возвращался только вечером.
Поэтому Ане нравилось, когда Тимка обедал у них. Бабушка сразу переключалась на него, пытаясь досыта накормить «троглодита», и Ане удавалось избежать добавки или потихоньку подсунуть тарелку Тимке.
Но тут вопрос
