работу на тошнотворно-розовом, важном бланке с ужасными особыми значками и голограммами – останется один. С кривыми буквами.
И его выгонят из школы и неизвестно куда отвезут… Санаторий? Что это за ужасное место?
Все цифры расползлись по темным закоулкам разума, пока он вытаскивал одну, уползала другая. А если выволочешь, то цифра казалась не выражением обыкновенного числа, а каким-то инородным иероглифом.
А потом внезапно оказалось, что до конца урока всего три минуты. Оставалось еще шесть заданий. Дай скорчился от отчаяния – сдался и написал те самые синеватые ответы, что вспыхивали в темноте головы, едва он прочитывал условие. Написал и оцепенел. Сдал хмурой учительнице.
Перемену он просидел в зимнем саду за большой пальмой. Пришла Торпеда и принесла подтаявшую конфету и половинку коржика. Дай съел, только потом долго мутило и хотелось очень пить. На следующем уроке все что-то рассказывали, смеялись, им раздавали жетончики и блестящие флажки, а он торопился письменно ответить на подозрительно легкие вопросы по астрономии Дракона. С тех пор, как он наигрался тогда в рубке огромного белого корабля, в голове крутились параллаксы и перигелии каждой звезды, каждой планеты Дракона, крутились, как волшебный узор, чем-то непонятно напоминающий синий взгляд и улыбку Юма. А тут спрашивали, сколько спутников у Айра. Может, он им совсем дурачком кажется? Нет у Айра спутников. У него пять огромных тяжелых терминалов. И чудовищная верфь Геккон на самой дальней орбите. Дай тогда это все своими глазами близко видел. Только что же писать? Та же верфь Геккон массой побольше, чем, например, обе луны Тейваса вместе… Дай так и написал. Но вопросов было много, над каждым он думал, что взрослые имеют в виду, потом торопливо писал, а строчки разъезжались и рука так устала, что буквы проваливались. Но половину он успел.
Последним уроком была история. Опять дали разграфленный бланк с вопросами и велели сесть за последнюю парту. Во рту было сухо и противно, щемило желудок. Еще показалось, что он глохнет, настолько неотчетлив был смысл слов ребят и учительницы. Тоскуя, он шевелил в голове бессмысленные пятизначные даты. В потоках времени возвышались потерявшие имена легийские конунги и первые императоры Дракона. Но ведь он же учил? Он даже все картинки в учебнике помнил. А этот странный император Ярун? Он император сейчас, но он же был императором и до Сташа Дракона Астропайоса. И даже еще раньше был, еще за 500 лет, только его звали почему-то не то Покой, не то Океан. А что такое «девятое правление», вообще не понять. В ушах гудело. Почему, если Ярун – император, то он все равно не самый главный, а есть еще какой-то неведомый Дракон Айварикиар, только не Сташ, а какой-то его сын младший, внук Яруна? И вот этого-то внука все и должны сразу слушаться… Ребята оглядывались, но он прятал глаза. Что-то он написал наугад, какие-то имена и цифры. И урок кончился. Он подождал, чтоб ребята ушли,
