смысл? Хватит терзать ребенка. Уже зеленый сидит. Артем сам с ним решит. Ты не виноват, Дай, ты – просто маленький еще для школы, тебе – подрасти надо…
Проклятую, исчерканную, закапанную слезами контрольную убрали, вместо нее положили какой-то серебристый «Переводной лист». Его имя без фамилии, потому что ее у него и не было никогда, а потом названия предметов, и против них – нули и единицы. Только по природоведению «четыре».
Ну вот и все.
– Иди домой, – тихо сказала учительница.
Это куда, интересно? Ребят лучше больше совсем не видеть. Стыд какой. Учительница еще что-то хотела сказать, главный учитель зачем-то наклонился и взял за плечо – но тут вдруг откуда-то взялся Артем. Шумно сбросил морозную куртку, заговорил громко. Дай ни слова не понял, не шелохнулся, так и сидел и смотрел на прочерки по плаванию и по музыке. Небо, грузное от снега, тяжко легло на плечи. Он вот уронит его сейчас. Оно как рухнет. И тогда точно не будет больше ничего. Ни ребят, ни мечты о Венке. Ни Артема. Больничка будет для слабоумных. А Юму-то что он скажет?!! Юму-то?!!!
Артем наклонился, опершись руками о низкую парту. Присвистнул, поглядев в бумагу перед Даем. Потом еще наклонился и поцеловал в макушку, тихонько спросил:
– А ты ел сегодня? А ночью спал?
Дай помотал головой. Артем так же тихонько позвал:
– Давай домой. Где твоя одежка? Иди одевайся.
Дай опять помотал головой. Он так и не отрывал глаз от прочерков по плаванию и музыке. Он-то знал, что это неправда, что он поплывет, если его бросить в воду. Он же поплыл тогда… И еще он знает ноты…
Артем будто прочел мысли. Выпрямился, положив ладонь ему на голову. От ладони шел нежный-нежный холодок, и вокруг становилось чуть светлее. Артем вполголоса сказал кому-то очень спокойно:
– Эти оценки не соответствуют действительности. Мальчик, который высчитывает оптимальные взлетные треки и играючи управляется с пилотскими интерфейсами, не может иметь ноль по арифметике. Чушь это все. И плавать он умеет, и рисовать. И уж читать он точно умеет.
Артему тихо возражали, показывали исплеванные красными исправлениями работы. Стыдно. Он растеряно посмотрел по сторонам – и увидел на полках эти музыкальные штуки. Разве попробовать? Он ведь всегда слышит, как надо правильно петь, ну и что, что сам петь не может… Ноты знает. Никто из ребяток не знает – а он знает… Эти простые штуковины не слишком похожи, конечно, на синтезатор, что у Юма на корабле, или на маршевый пульт, но ведь октавы везде одинаковые. Тихонько он встал, подошел к ближайшей полке и положил руку на инструмент, оглянулся на Артема. Взрослые замолчали. Артем спросил:
– Достать?
Дай кивнул.
Артем подошел и переставил инструмент на парту, нажал какую-то кнопочку, включая. Засветились индикаторы. Клавиши были чуть шире, чем Дай привык, но их было не больше, чем на маленьком игрушечном. Он сообразил, где что,
