снова почувствовал запах страха – и усмехнулся, слегка обнажив зубы. Собака оборвала вой, всхлипнула и бросилась наутек.
Он прибавил шагу: какой-то голос внутри его сказал, что нужно поспешить.
Куда? Он этого не знал, но шел уверенно и быстро, как будто точно знал свою цель.
И очень скоро подошел к железнодорожной станции.
Не хотелось заходить в ярко освещенное здание вокзала, он обошел его и сбоку вышел на перрон. Здесь тоже горел фонарь, но в конце перрона было темно.
Вдруг из темноты долетел приближающийся грохот, появились два огромных слепящих глаза. Он почувствовал странное волнение, словно увидел какое-то высшее существо, но тут же понял, что это всего лишь пригородная электричка.
Так вот куда он торопился…
Дверь открылась прямо перед ним.
Он вошел в полупустой вагон.
Внутри было слишком светло, он поежился, во всем теле началась неприятная ломота. Тогда он прошел по вагонам и нашел один полутемный, в котором большая часть ламп перегорела. Сел в самом темном углу, прикрыл глаза и замер.
Электричка мчалась мимо ночных поселков и полустанков. Когда он открывал глаза и выглядывал в окно – видел рассыпанные в темноте огни, словно волчьи глаза, провожающие поезд.
На одном из перегонов в вагон вошли две женщины в железнодорожной форме. Одна из них подошла к нему и проговорила усталым, монотонным голосом:
– Молодой человек, ваш билетик!
Он поднял на нее глаза, взглянул, не говоря ни слова.
Контролерша увидела его глаза. Она сглотнула, попятилась и прошла в другой вагон.
Наконец электричка подъехала к городу.
Он встал, вышел из вагона, как можно быстрее покинул вокзал с его круглосуточной суетой и назойливым светом, свернул в темный переулок и пошел вперед.
Теперь он точно знал, куда идет.
Он шел домой.
Из темной подворотни показалась сутулая приземистая фигура, заступила ему дорогу. Хриплый самоуверенный голос проговорил с наглой уголовной растяжкой:
– Дай закурить! Слышь, ты, козел, дай закурить! Я с тобой разговариваю – или ты не понял?
Правая рука незнакомца скользнула вниз, в ней сверкнуло лунным бликом узкое лезвие.
Он взглянул на незнакомца, чуть заметно опустил нижнюю губу, из груди вырвалось хриплое рычание. Тот покачнулся, как от удара, закашлялся и бросился бежать.
Наивный, он воображал, что ночь – это его время!
Фонарь возле подъезда не горел. Домофон на двери тоже не работал – кто-то из соседей вставил щепку в дверную петлю, и дверь не закрывалась до конца. Он проскользнул в подъезд.
Лифтом пользоваться не стал – представил себе тесную, ярко освещенную кабину, и от одной этой мысли заломило виски.
По лестнице легко, на одном дыхании, поднялся на седьмой этаж, подошел к двери, позвонил.
