началом учебного года со своими одноклассниками Алика не попала – не знала, что тут так заведено. Или знала, но забыла, потому что когда приносила документы, пропустила мимо ушей. А потом ей позвонила классный руководитель, справилась, почему Алика не явилась, и велела подходить тридцать первого – в день, выделенный специально для всех опоздавших.
Алика подошла, и прямо в дверях школы столкнулась с парнем. Ещё даже не успела разглядеть его толком, а он уже сам спросил:
– Тоже на медосмотр?
– Угу, – кивнула Алика.
Парень скользнул по ней взглядом, оценивающим, но совсем не обидным, и сразу объяснил свой досужий интерес:
– А я тебя раньше никогда не видел. Ты что, новенькая?
Алика выдала второе скромное короткое «угу». Не потому что робела или под впечатлением от случайной, но приятной встречи частично лишилась дара речи. Просто привыкла с незнакомыми людьми вести себя настороженно и немногословно.
– И в каком классе будешь?
– В десятом «А».
– Серьёзно? – парень улыбнулся. – Я там же.
И сразу представился. Им же в любом случае знакомиться.
Его звали Дима. Если бы Алика тогда не столкнулась с ним один на один, возможно, позже и внимания бы на него совсем не обратила. Он обыкновенный: стройный, худощавый, симпатичный. Глаза серые, волосы русые. Достаточно умный, общительный, в меру юморной. Ничего выдающегося, но Алика впечатлилась. Потому что в сердце было вакантно место особенного мальчика, и Дима его занял. По праву первого встречного.
Какой-то запредельной страстью Алика не воспылала, попыток перевести быстро сложившиеся приятельские отношения в более значимые сама не предпринимала. А от Димы – ну, наверное, ждала всё-таки. Весь десятый класс и почти весь одиннадцатый. Поэтому и разволновалась до вспотевших ладоней, когда он произнёс, непривычно смущаясь:
– Слушай, Алика, у меня к тебе разговор.
Раньше он не спрашивал у неё разрешения, сразу начинал трепать. Вот Алика и поняла сразу, что предстоит нечто исключительное, и для полного комплекта к вспотевшим ладоням едва не зарделась стыдливым румянцем.
Дима собирается ей признаться! Почему бы и нет?
Кстати, она угадала. Дима действительно признался. И это происходило именно так, как Алика иногда представляла в своих глупых, наивных фантазиях.
Голос взволнованно дрожал, во взгляде нежность и надежда, потому что от Аликиного ответа зависело вся его дальнейшая судьба.
Ну, типа того.
– Понимаешь…
Алика кивнула ободряюще. Неизвестно кому точно: себе или Диме. Волновалась она ничуть не меньше.
– Ты…
«Я, – захотелось повторить Алике и самой проговорить так и пылающую перед мысленным взором фразу: – тебе очень нравлюсь». Но Дима неожиданно исправил:
– Вы… ведь с Милой… Гордеенко… лучшие подруги?
Это-то здесь
