затянулась. Затем Кабакова проводила его до дома, где жил Иван Плахота, местный Мичурин.
Появление корреспондента из «районки» для старика неожиданностью не было. Он его уже давно ждал. Учителя, как и многие жители села день и ночь говорили, что о ветеране войны и прекрасном овощеводе пора давно написать. Говорили, но дело не двигалось. Лично сам он никому не писал и не звонил. Он улыбнулся и крепко пожал руку молодому человеку. Затем пригласил его в дом, который снаружи был хорошо обустроен. Неплохо он выглядел и изнутри. В первой комнате, где была прихожая и кухня, все было при деле и по необходимости. Русская печь отапливалась дровами. Чере некоторое время, несмотря на то что на улице было тепло, она уже жужжала. Потоки теплого воздуха радовали гостя. Обрадовался он и приглашению хозяина вместе поужинать. На столе одинокого мужчины продукты были натуральные, без всякой химии. Домашний хлеб, вареный картофель, небольшой шматок копченого сала, куриные яйца. Угостил он «умника», так пару раз он назвал своего гостя, и самогонкой. Только после второй чарки мужчины по-настоящему разговорились. Заводилой за столом был хозяин.
Многое из жизни старика для газетчика было неведомым. Он нередко бросал пристальный взгляд на очень старого человека, на левой щеке которого был большой шрам от немецкого штык-ножа, и тяжело вздыхал. В том бою сибиряк, у которого была жена и трое детей, живым остался чудом. Больше сотни пехотинцев отдали свои жизни, чтобы овладеть высотой…
Утром Стрельников побывал на огороде местного Мичурина. Обилие овощей и фруктов его поразило. Он раньше даже не представлял, что в суровом крае могут расти дыни и арбузы, кабачки и баклажаны. Перец и китайская капуста… Плахота не только поделился опытом по выращиванию овощей и фруктов, но и опять многое рассказал о себе. Поделился он также заботами села. Корреспондент очень внимательно все выслушивал, кое-что помечал в своей тетради.
В конторе Стрельников оказался только под вечер. Руководство, как и вчера, отсутствовало. Знакомая бабка на этой раз оказалась более приветливой. Она то и дело пыталась узнать, о чем говорили Плахота и его гость. Пришлый сначала вежливо отнекивался, а потом вообще покинул помещение. Вышел и присел на деревянную скамейку, стоявшую в десятке метров от крыльца, наружного настила из березовых досок перед входной дверью в дом. Расслабился. Затем он призадумался. Идти пешком до разъезда, несмотря на солнечную погоду, ему не хотелось. Вчерашняя ходьба, несмотря на его молодость, давала о себе знать. Мысль, что надо найти управляющего и попросить у него какой-нибудь транспорт, он тут же отбросил. На селе было горячее время уборочных работ. Не до газетчиков…
Он на какое-то время закрыл глаза, приподнял голову. Солнечные лучи тянули его к спокойствию, ко сну… Неожиданно до сидячего, который уже основательно кимарил, донеслись шорохи, они настойчиво приближались. Он открыл глаза и увидел Дарью, в руках у нее была хозяйственная сумка. Скорее всего, она шла из магазина, расположенного неподалеку от
