в этом она далеко не последнюю роль отводила корреспонденту районной газеты… Она тяжело вздохнула, окинула взглядом шоссейную дорогу, по обеи ее стороны стояли полуразвалившиеся деревянные постройки. Затем покачав головой, словно в очередной раз убеждалась в бессмысленности своего пребывания в Назаровке, сказала:
─ Анатолий Иванович, нашего дядю Пашу Петрова, управляющего Вы днем с огнем не сыщите… – Загнув палец правой руки, она продолжила. ─ Наш единственный водитель Петька Островский сейчас в автомастерской… ─ И вновь загнула палец. ─ Затем опять в таком же тоне произнесла. ─ Остаются только частники… ─ На этот раз палец не загнула, а лишь громко рассмеялась…
Стрельников некоторое время стоял неподвижный. Ему уже не нравилось циркачество молодой девушки, особенно ее карие глаза, которые насквозь его пронизывали. Скорее всего, его презирали. Вывела его из оцепенения сельчанка. Она вплотную подошла к нему и с улыбкой произнесла:
─ А частным извозчиком могу быть я, Даша Аксенова, по батюшке Авдеевна… Мой отец имеет мотоцикл с коляской… Как Вы на это смотрите?
Неожиданное предложение не огорчило чужака, наоборот, прибавило ему настроения и оптимизма. Он почти по-дружески ответил:
─ Я обеими руками за частный извоз, в первую очередь, за красивую извозчицу. ─ Несколько задумавшись, добавил. ─ Я знаю, что в деревне рассчитываются самогонкой или водкой… Я же торжественно обещаю мировой красавице большую коробку шоколадных конфет, когда она окажется в моем городе или в областном центре…
Аксенова на заверения молодого мужчины ничего не ответила. Она взяла его за руку и вскоре они оказались за огородами. Она не хотела, чтобы о ней вновь судачили местные мужики или бабы. О ней уже достаточно насочиняли разного, в большей степени плохого. Несмотря на свои семнадцать лет она понимала, что они просто-напросто завидовали ее красоте. Не больше и не меньше. На местных парней, которые были ее чуть постраше, она мало обращала внимания. С некоторыми из них вообще не здоровалась. Знала, что они, как и их родители, нищие. Они никогда не станут богатыми, не говоря уже о каких-то знаменитостях. Советская система распределила все по полочкам, кому быть учителем, кому доить коров. Кому рукой водить и ничего не делать. Распределила на десятилетия. Даша это сразу поняла, как только повзрослела. Лично сама она не хотела быть в плену этой системы. Улизнуть из ее лап, она уже пыталась. Не получалось. Профессия агронома ей нравилась, правда, с большой натяжкой. Педагогом или врачом она вообще не хотела. «Жополазы», так порою называли селяне ветеринаров, она вообще презирала. Она хотела иметь непыльную работу, но очень престижную и денежную. Достичь своей мечты лично сама она была не в силах. В этом она убедилась еще раз пару недель назад, при сдаче экзаменов в сельскохозяйственный институт. Не в силах помочь ей были и ее родители…
Оставалась еще одна возможность, скорее всего, надежда ─ найти богатого жениха. Она уже пыталась это сделать
