Маркус Синклер, хвастун и выскочка в кедах за тысячу долларов и золотом «ролексе», прыщ и матерщинник с искусственным загаром. Для банды нищих студентов, привыкших перебиваться случайными заработками и сидевших на пустых макаронах, его сто тысяч были целым состоянием.
Потом, когда они брели вдоль бесконечного и безлюдного калифорнийского пляжа, Мэри обняла его и спросила, хватит ли им этих денег до пенсии, или, может, попробовать еще разок. Ее огромные глаза сияли так же ярко, как Тихий океан в лучах солнца.
Пендер удивился, хотя и сам задавал себе этот вопрос. Нет, он всегда знал, что они смогли бы зарабатывать похищением людей, но представлял себе это отвлеченно, скорее в мечтах. Они ведь договорились, что, получив выкуп, вернутся домой и станут искать нормальную работу. Он и не думал, что первый же криминальный опыт раззадорит Мэри не меньше, чем его самого.
– Ты это всерьез?
Она улыбнулась, опьяненная успехом, прекрасная в свете уходящего дня, и поцеловала его.
– Последний раз, и все.
– Ты ведь понимаешь, что нас посадят, это тяжкое преступление.
– Нет, не посадят, – возразила Мэри. – Нас не найдут. По большому счету, мы никому не делаем зла.
– Верно. Хотя этот Синклер мерзкий тип.
– И не говори, просто скотина. Мы выпустили его живым и невредимым. Что для него сотня штук?
– Да ничего, – кивнул Пендер. – И даже меньше, чем ничего.
– А для нас – состояние. – Она снова поцеловала его. В тот вечер Мэри была необыкновенно прекрасна. Никогда еще ее глаза так не светились и густая грива каштановых волос так красиво не падала на плечи. Но лучше всего была ее беспечная, лучезарная улыбка. «Это потому, что она сегодня счастлива», – догадался Пендер. Давно он не видел ее счастливой.
– Я не хочу возвращаться в Сиэтл, – призналась Мэри. – Пока не хочу. Я пока не решила, чем буду заниматься в жизни. Возьмем еще сотню тысяч, а там видно будет.
Она говорила, что ее тянет путешествовать, ездить по свету: Мачу-Пикчу, Южная Африка, Рим, затем, может быть, магистерская степень в какой-нибудь прибыльной области и совершенно новая жизнь. Но прежде еще одно идеальное преступление.
А Пендер задумывался о большем. Услышав, что через четыре года они смогут поселиться на Мальдивах или в Новой Зеландии, Мэри недоверчиво рассмеялась. Но когда подтянулись остальные и Пендер расписал свой план во всех подробностях, никто уже не смеялся. Они поверили ему. Картинки райской жизни в шалаше на краю света, на берегу ласкового океана крепко засели у них в голове.
Появилась цель, мечта. Пятилетний план Пендера, что-то вроде краткосрочной криминальной службы, – способ выбраться из нищеты. Никакого тебе рынка труда, безработицы, социального страхования, долгов по ипотеке, грабительских налогов. Пять лет несложных махинаций, без риска и насилия – и ты в раю.
Он знал, что Сойер и Крот мечтают о том же. Может быть, не о шалаше на Мальдивах,
