и до сих пор дела у него шли очень хорошо.
– Ваш студент-отличник? – Амброуз недоверчиво покачал головой. – Ну-ну…
Грининг кивнул надзирателю, который привел Амброуза в кабинет.
– Офицер Эшмолл покажет вам, где находится комната для допросов.
Поняв, что Грининг больше не намерен с ним разговаривать, Амброуз пожал плечами и вслед за надзирателем вышел в коридор. Миновав еще один решетчатый тамбур-пропускник, они углубились в лабиринт тюремных коридоров.
– Вы знали Вэнса? – спросил Амброуз у своего сопровождающего.
– Знал, кто он такой, – ответил Эшмолл. – Но мне ни разу не приходилось иметь дело непосредственно с ним.
На этом разговор оборвался. Вскоре они в очередной раз повернули и оказались перед какой-то дверью. Эшмолл отпер замок при помощи магнитной карточки-ключа и, отворив дверь, отступил в сторону, пропуская Амброуза. Сержант шагнул вперед, но на пороге ненадолго задержался, внимательно изучая человека, сидевшего за привинченным к полу столом. Наголо выбритый череп, козлиная бородка, затейливые татуировки на руках и шее… все так, как ему описывали.
Коллинз поднял голову и окинул Амброуза равнодушно-презрительным взглядом:
– Ну, чего уставился?
Амброуз достаточно часто сталкивался с подобным отношением, поэтому откровенный вызов, прозвучавший в словах Коллинза, не мог вывести его из равновесия. Ничего не ответив, он внимательно осмотрел серые бетонные стены, люминесцентные лампы и вымощенный каменной плиткой пол комнаты, словно собирался описывать ее для брошюры риелторского агентства. В воздухе так сильно пахло застарелым потом и нестираными носками, что Амброуз почти пожалел о тех временах, когда в служебных помещениях разрешалось курить.
Наконец он сделал еще пару шагов и оказался возле стула, стоявшего с противоположной стороны стола. Усевшись, Амброуз знаком отпустил надзирателя, который, прежде чем уйти, показал сержанту кнопку, которую тот должен был нажать, когда закончит.
– Я – сержант Амброуз из полиции Уэст-Мерсии, – представился Альвин. – И я пришел сегодня сюда, чтобы поговорить о том участии, которое ты принял в побеге Джеко Вэнса.
– Я знаю, зачем ты здесь, фараон, – ответил Джейсон Коллинз мрачным низким голосом. – Только никакого участия не было. Просто вчера вечером он предложил мне поменяться с ним камерами, вот и все.
Амброуз от души расхохотался. Казалось, его громкий смех заполнил собой всю небольшую комнату, и Коллинз невольно вздрогнул от удивления и страха.
– Сделай мне одолжение, – проговорил Амброуз, немного успокоившись, – перестань нести чушь и рассказывай, что знаешь.
– Я ничего не знаю, – упрямо повторил Коллинз. – Это была просто шутка. Мы поспорили – он утверждал, что сможет сделать так, чтобы его приняли за меня, а я говорил – нет. Мне и в голову не могло прийти, что дело гораздо серьезнее, чем кажется. – И он самодовольно
