И с такой симпатичной родинкой на хорошенькой попочке!
Быстро наклонившись, она поцеловала меня в ухо (скорее, куснула за него), затем спросила:
– Тобольск далеко от Читы?
– По нашим, сибирским, меркам, считай, что по соседству, – пожал я плечами. – Между прочим, Епифановы, ну, Серега и Наташка – мои друзья, у которых я одолжил платье для тебя, как раз и обитают в Чите. Пару раз я гостил у них. Ничего городок. Особенно летом. Есть пару интересных кабаков. Там, между прочим, подают бурятское блюдо – большие пельмени, сваренные на пару. Называются поу-за. Кажется, так. Хм… Но ты мне не ответила. А для меня это очень важно. Знаешь, я не люблю, когда всё вокруг да около. Я – за конкретику. Пускай отказ, но ясный. Да-да, нет-нет. А всякие там или-или – это не по мне! Если откажешь, я не обижусь. Насильно ведь мил не будешь. Но если согласишься – буду на руках тебя носить. Не бойся, не уроню, я сильный! Вот только сил моих хватит на месяц, не больше. Предупреждаю честно.
Ее дразнящие руки заскользили по моему телу.
– А если я сама предложу тебе кое-что другое?
– Нет, на другое я не согласен!
– Дурачок! – замурлыкала она, умело массируя мой затылок. – Я предлагаю тебе сказку. Восточную сказку. Мы совершим с тобой двухнедельное путешествие. Вдвоем. И всё это время будем вместе. Я буду твоей женщиной. Только твоей. Буду ублажать тебя, как принято на Востоке. Ты не пожалеешь. Притом, в этой поездке ты больше заработаешь, чем истратишь. А после заявишься к своему новгородскому дяде, но не с пустыми руками, а со стартовым капиталом, и он раскроет перед тобой объятья. Или вернешься в свой Тобольск. На коне. У тебя будет выбор, понимаешь?
– Свой выбор я уже сделал, – упрямо повторил я. – Мне важно знать, что ты будешь со мной по своей воле. А всё прочее – ерунда! Вместе с тобой – хоть к черту в зубы! Можешь считать это моим капризом, но такой уж я человек! Пока мы вместе, я за тебя жизнь отдам, если потребуется! – и я припал губами к ее удивительно круглым коленям.
Окажись поблизости Дед, он, полагаю, остался бы доволен качеством моей игры. А может, и воскликнул бы по аналогии со Станиславским: «Верю!»
Выждав чувственную паузу, Ирина жеманно закатила глазки:
– А я не отказалась бы сейчас от рюмки «Адвоката». Жаль, что бутылка пуста.
– Какие проблемы! – я рывком вскочил на ноги. – Сейчас откроем вторую!
Мы снова выпили на брудершафт и расцеловались. Я попытался было удвоить ласки, но Ирина велела мне сесть в кресло напротив.
Она нервно закурила, затем твердо посмотрела мне в глаза. Я уже заметил за ней эти две крайности: либо мягкая полуулыбка в уголках чувственных губ, отчего весь ее облик приобретал законченную женственность и привлекательность, распаляя желание, либо жесткий, испытующий взгляд, невольно вселяющий тревогу, будто нежданно угодил в тайгу, где водятся тигры.
– Если ты бывал в Чите, то, возможно, тебе известен такой поселок – Атамановка? – отрывисто спросила она, выпуская
