горная порода и неумолимые стихии определили границы острова и моего мира.
Однажды наша собака сорвалась с обрыва. Щенок колли в шторм бегал за кроликами, не заметил, что оказался на краю, – и больше мы его не видели.
На улице ветрено. Я выбираюсь из своего укрытия и иду на Выгон в первый раз за много лет, вдыхая воздух полной грудью. На ферме нет деревьев, открытый пейзаж – сплошной простор.
Скалы спускаются к морю. Я в резиновых сапогах бреду по трещинам в песчанике, чтобы не поскользнуться. Выбившиеся из хвостика прядки лезут мне в глаза и рот, прилипают к смоченному морскими брызгами лицу – совсем как в детстве, когда я лазила за собаками под воротами и карабкалась через ограды.
Нахожу свое любимое место – каменную плиту, торчащую на вершине холма под опасным углом. Я приходила сюда подростком, в наушниках, нарядная, и в отчаянии смотрела на горизонт, мечтая сбежать. Наблюдала за биением волн и за тем, как чайки и истребители летают над морем.
В ясные дни на юг от пролива Пентленд-Ферт можно разглядеть вершины континентальных гор: Бен Хоуп, Бен Лойал, мыс Рат. На горизонте, на запад от Выгона, лежит Сул-Скерри – остров, где когда-то находился самый удаленный в Великобритании обитаемый маяк. Можно рассмотреть, как инженеры тестируют в море волновые генераторы. Сейчас отлив, и внизу, у основания утеса, обнажаются скалы. Когда мне было одиннадцать, рыбацкая лодка села там на мель.
С моего местечка открывается вид на север, на мемориал лорда Китченера в Маруике. В 1916 году, когда броненосный крейсер «Хэмпшир» затонул в трех километрах к северо-западу отсюда, подорвавшись на немецкой морской мине, Китченер и шестьсот сорок три из шестисот пятидесяти шести членов экипажа погибли. Некоторые из двенадцати выживших нашли приют в доме, который затем станет нашим.
Один из выживших, моряк У. М. Филлипс, живо описал в своих мемуарах ту трагическую ночь: «Полностью одетый, за исключением ботинок, я прыгнул и, сказав последнее прощай, погрузился в бурлящую воду». Филлипсу удалось забраться на большой плот, но там уже было слишком тесно, и обладателей спасательных поясов «попросили освободить место». «С улыбкой ответив нечто вроде „Мы еще раньше вас доберемся“, человек восемнадцать повиновались и прыгнули в волны, пожертвовав собой и подарив своим товарищам единственный шанс на спасение».
Плот много часов носился по волнам, и моряки уже боялись, что их выбросит на скалы и там они и встретят смерть. И всё же плот прибился к берегу в Небби, одном из заливов у Выгона. Гуляя по этому участку побережья, я представляю, как плот, по описанию Филлипса, «вклинился между утесами, словно его туда вставили человеческие руки». Представляю фермеров, которые в темноте брели по побережью в поисках выживших, и мертвые тела, выброшенные на скалы.
На Оркни почти
