был протяжней и жалобней. Снова зашуршало, что-то треснуло, и из зарослей кто-то выполз. Он поднялся на ноги и, пошатываясь, шагнул к онемевшим людям.
– Хозяин, – простонал нелюдь.
– А-а-а! – заголосил следопыт. Он вытянул руку в сторону зарослей: – Мертвец! Мертвец ожил! Мертвец!
Лошади шарахнулись в сторону, и всадники не стали их удерживать. Кто-то схватился за меч, кто-то за обережный символ, висевший на шее. Риор с трудом отвел взгляд от огонька и обернулся.
– Хозяин, – жалобно позвал «мертвец». – Я здесь.
– Тьен? – всё еще сипло спросил Дин-Брайс.
– Я, – ответил тот. – Это я, Тьенер.
– Не верьте ему, высокородный риор! – воскликнул Гирен. – Это девка его обратила! Он вас пожрет, хозяин! Он нас всех пожрет!
– Прочь!!! – надрывный вопль совпал с пением спущенной тетивы.
Стрела вонзилась в прислужника, и тот, вскрикнув, повалился на одно колено.
– Давай, Фил, еще давай! – заорал следопыт. – В башку ему, прямо в башку!
– Стоять! – гаркнул риор.
Рука Филиса дрогнула, и стрела прошла выше головы прислужника.
– Не сметь стрелять! – снова рявкнул Дин-Брайс, хватаясь за эту неожиданную помощь своему разуму.
Он поднялся на ноги, стараясь не глядеть на огонек, развернулся и, оскальзываясь, поспешил к стонущему Тьенеру, из плеча которого торчало древко стрелы.
– Почему не зажгли новые факелы? – с отчаянной злостью рычал риор, избавляясь от своей оторопи и страха. – Немедленно зажечь!
Гирен слетел с лошади и бросился к хозяину. Заступил ему дорогу и взмолился:
– Не ходите, не ходите к нему. Если он вкусит крови, его уже ничего не остановит. Хозяин, прошу вас…
– Пошел вон! – заорал на него высокородный, отталкивая с пути. – Трясешься, как шелудивая шавка! Факелы! Мне нужен свет!
– А и верно, огнем-то верней будет, – часто закивал Гирен.
– Хозяин, я живой, – едва не плача, воскликнул Тьенер. – Клянусь Богами, я живой!
– Конечно, живой, – раздраженно отмахнулся Дин-Брайс. – Дурачье! Уже друг друга готовы поубивать от страха.
Он приблизился к прислужнику, без всякой осторожности коснулся раны, мало заботясь о том, что Тьен вскрикнул от боли.
– Огня!
– Х-х-хозяин! – запинаясь, взмолился прислужник.
Лагер подбежал с уже зажженным факелом, и риор взглянул на пальцы, которыми коснулся раны.
– Это кровь, – с мрачным удовлетворением произнес высокородный. – Самая обычная кровь. – После обернулся к следопыту и ткнул ему под нос окровавленные пальцы: – Разве у покойников бывает горячая кровь?
Гирен отшатнулся, но нашел, что возразить:
– Так он же еще не остыл.
– Молчи, собака! – Дин-Брайс замахнулся на смерда. – Он чувствует боль, и из раны идет кровь!
– П-п-притворяется, –
