Я хочу в с ней поговорить потом.
– Конечно. Обязательно, – кивнул головой он.
Умывшись, я рухнула в постель. И показалось, что уже в следующую минуту зазвонил будильник.
Вспомнив все, что было. Я грустно улыбнулась и тихо начала собираться. В хостеле еще все спали. Почему я вчера так себя вела? Эти слезы! Боже, что обо мне подумают. Правильно Елена сказала, скучная, да еще и с соплями… И она, конечно же, не придет.
Когда я выехала на трассу, я с ужасом поняла, что не рассчитала время. Время пробок в Мадриде начинается рано, особенно из центра и на выезде на трассу «А-Карунья». Даже, если я возьму дорогую платную дорогу, я не успею к 10:00. Нужно еще заехать домой переодеться. Предупрежу начальницу. Если будут туристы, пусть пошлет кого-нибудь вместо меня.
Минуты на светофоре, и я опять почувствовала эту безысходную грусть. Я думала, что я буду не одна хотя бы эту неделю. А все равно одна. Друзья это хорошо, но это не то, у каждого свои интересы. Я вспомнила про кота, я так и не позвонила Крис. Да и у Крис свои заботы. О любимом муже и сыне.
Не хотелось себе признаваться, но как проснулась, я думала об Андреасе. Тяжело принять и понять другого человека. Может это и есть одиночество, и обыкновенные вещи наполняются другим смыслом?!
Нормально, что на меня смотрят и обнимают друзья. А хочется чего-то большего, глубокого, вот и придумываю.
Выехав на трассу, я решила отвлечься от грустных мыслей. Начала разглядывать пейзажи, не отвлекаясь сильно от дороги. Люблю Кастилию и Леон, отсюда пошла вся настоящая история Испании. Я гордилась этим, а в университете все эти годы искала подтверждение могущества и роли Кастилии в Испании. Светило солнце. Я начала улыбаться. Я счастлива от того, что светит солнце, вижу небо… И правда, помогают эти штучки от моего Пола.
Впереди был тоннель. Возможно, за ним будет совсем другая погода. Это не редкое явление. Со стороны Мадрида чаще солнце, а там за Сьерой Гвадаррама может и дождь, и снег. Мне стало любопытно. Это самая романтичная часть дороги, по моим ощущениям. Вьезжая в тоннель я переключила радио на пентрайв.
Музыка и танцы были моим большим увлечением. С танцами было покончено, но страсть осталась.
В Сеговии есть только одна муниципальная школа по танцам. И когда мне было 4 года, бабушка отдала меня туда. Она мне рассказала, что был какой-то праздник и приезжал балет из России. Я в свои 4 года смотрела, как завороженная. А потом дома танцевала, как могла. Стояла перед зеркалом и копировала, что увидела.
Я это не помнила. Школу я посещала до 17 лет, балет, испанский танец, и в последние три года ввели контемпорари. Потом стала себя чувствовать старой по сравнению с 13-летними девочками. Потом начался университет – новая жизнь. Мальчики. Учеба.
Мне хотелось продолжать танцевать, я находила что-то в интернете и занималась дома. Иногда меня приглашали танцевать на местных концертах. Бабушка была не в восторге, так как моя родная мама была танцовщицей «Погорелого театра», – так бабуля выражалась. До 12 лет я спрашивала бабушку, где мои родители. Но та не могла ничего сказать.
