его слушались. Покричали и разошлись. Но это ещё не всё. Потом, той же зимой, дядю Проню загрызли волки, а люди потом говорили, что вожаком у них был тот самый, подстреленный, что дядька тогда отпустил.
Они недолго помолчали, и доктор спросил:
– Устала ты, Анют? Устала.
Анюта закивала, чувствуя на своём плече мягкую и ободряющую руку.
– А что поделаешь, девочка, работа у нас такая. У нас хоть персонала хватает, а в других больницах знаешь, как?
– Нет, что вы, Владимир Николаевич, мне здесь очень нравится. Это я так просто.
– Вот и хорошо, что так. Про дядю своего ты интересно рассказываешь, земля ему пухом, а про больных ничего придумывать не надо. Надо лечить. Наблюдать. За новенькой особенно. Человек несколько раз пытался свести счёты с жизнью, разными способами, и всё-таки удержан. Значит, человек этот ещё нужен здесь, на земле. Надо помочь.
– Тогда я пошла.
– Иди, моя хорошая.
Виктор уже переоделся и сидел в кресле в своей любимой позе – одна рука перекинута через спинку кресла, вторая что-то отыскивает в густой шевелюре.
– Что-то, добрый молодец, ты не весел, что-то ты голову повесил.
– Да вот привязалось: целый день пытаюсь вспомнить, где я мог видеть это лицо. У меня такое впечатление, что я её уже где-то видел, а вспомнить не могу.
– Да? – живо обернулся Владимир Николаевич. – Знаете, Витя, у меня почти то же самое, только я, кажется, уже «вспомнил», но это – моё личное, вам не подсказка.
– Странно…
– Не особенно. Бывают такие лица, которые кажутся знакомыми. Я, кстати, не от вас первого слышу. Наша няня утверждает, что видела её по телевизору в каком-то фильме, только без синяков. А?
И Владимир Николаевич негромко рассмеялся.
– Скажите, профессор, а что это вас так удивило в ней в самом начале?
– Как, я разве не сказал? Глаза. У неё были рыжие глаза, даже жёлто-рыжие, как кленовый лист, если смотреть сквозь него на солнце, причём, заметно это было не всегда, а только при ярком свете, и только в первый раз, потом к этому как-то быстро привыкаешь.
– Рыжие? Я не заметил. Ну, и что?
– А я обязан замечать всё, я врач. А вы, скажите, никогда не увлекались теорией о том, что все наши внутренние качества и свойства органично связаны с внешними и находят в них своё выражение? Иногда в весьма своеобразных формах, то есть внешняя особенность – это следствие особенности внутренней.
– Нет, теориями не увлекаюсь.
– Никогда не встречал такого необычного цвета глаз, как у неё. И вряд ли ещё встречу.
2
Всё дороги, дороги, вагоны, купе, паровозы, самолёты, аэровокзалы. В физическом смысле не стоять на месте легче, вот и мчимся куда-то…
