отвернулась к окну. И почему это пассажиры так любят смотреть в окно? Смотрели бы лучше друг на друга, ведь может, больше никогда в жизни не встретятся, а то, что за окном, каждый рейс одинаково. Эх, девушка, девушка.
– Средство для выведения пятен грязи, жира, – читала теперь уже другая, потому что прежней надоели постоянные упрёки и советы. Теперь она забралась на верхнюю полку и с напускным безразличием следила за тем, как будут развёртываться дальнейшие события.
– Ну, думайте, думайте!
– Чего ты, Леночка, раскомандовалась? «Думайте, думайте»! Сама тоже думай.
– А и думаю.
– Ещё раз прочитай!
– Средство для выведения пятен жира, грязи.
– Тряпка!
Это крикнул маленький мальчик, которого всё время прогоняли. Он выглянул из-за перегородки соседнего купе и спрятался опять. В девичьем купе поднялась волна протеста.
– Сам ты, Ситников, тряпка!
– Полотенце ещё скажи.
– А по буквам подходит, – сообщила Лена.
– Да-а? Ситников, ты что – в ответ подсмотрел?
– Никуда я не подсматривал, – промычал Ситников из-за стенки, – я тоже играть хочу.
Костя не мог сдержать смеха, положившего конец перебранке: девочки тоже засмеялись, а Ситников, решив, что настала его минута, как маленькая обезьянка, перебрался к ним и, улыбаясь во весь рот, устроился посередине.
Возня с кроссвордом подзатянулась, а девушка явно скучала и не знала, как убить время. Костя развернулся к ней.
– А вы, по-моему, ещё не завтракали. Хотите кофе?
– А здесь что – ресторан?
– Нет, но если пассажирам комфортно, то и проводнику хорошо.
– Спасибо, пока не надо.
– Вы у меня, кажется, до конца едете?
– До конца… И с начала.
– Ну, такая долгая дорога. Если что-нибудь понадобится, смело подходите ко мне.
Девушка тихо улыбалась. Это было хорошим знаком.
– Меня, между прочим, Костей зовут. А вас?
– А зачем?
– Ну, интересно, знаете… такая девушка…
Неожиданно она рассмеялась – негромко, но от души.
– А что вы скажете, если этой девушке вот-вот исполнится тридцать?
– Тридцать – вам? Ни за что не поверю!
– Так это же ничего не меняет.
– Вот именно. Если уж на то пошло, то тридцать лет для женщины – самый рассвет.
– Неужели? А сам даже побледнел.
Глаза её при этом блеснули таким лукавством, что Костя счёл себя одураченным и пошёл на прорыв.
– Слушай, – сказал он, пересаживаясь поближе, – а ты случайно не заливаешь?
– Надо показать паспорт?
– Покажи!
– Был бы с собой, показала бы.
Для Кости наступила полная ясность, и он сразу повеселел. Бойкая девчонка, с такой не соскучишься.
