Интерьер кафе был вполне приличным: мягкие, угловатые диваны, обитые молочным флоком, нежили тело, уставшее от дальней поездки на жёсткой полке купе поезда дальнего следования. Равнодушные официантки не досаждали. Приятным сюрпризом в кафе оказался бесплатный WiFi и неожиданно вкусный «американо».
Аромат кофе, замысловатое и в меру сладкое пирожное, успокаивающая, не навязчивая музыка – Ильмера просто млела от наслаждения. К тому же, из-за недавних неприятностей и долгого мотания в поезде она сильно постройнела, и теперь изящная тридцати девятилетняя девушка ощущала себя свободной, беззаботной студенткой. Правда, в студенчестве она не могла себе позволить ни такого дорогого кафе, ни навороченного планшетника и ему подобных гаджетов, которые теперь врассыпную лежали в её необъятной сумке. А если ещё учесть, что она только что вышла из дорогущего салона красоты, где привела себя наконец-то в порядок…
Что ещё для счастья надо?
Наманикюренный пальчик водил по экрану сенсорного планшетника. Бесцельно просматривая страницы социальных сетей, она увидела живописное фото – белый песок, пальмы, лазурное море и бездонное чистое небо – подпись гласила «Побережье Гоа»…
Ильмера мечтательно посмотрела в витражное окно, где высоко над многоэтажными бетонными джунглями хмурилась серая масса беспросветных облаков…
***
– Ириш, привет! – молодая дама вздрогнула, оторвавшись от разглядывания неба. – Давно ждёшь?
На диван напротив Ильмеры плюхнулся молодящийся мужчина, одетый роскошно-небрежно – однокурсник Семён Туманов, который теперь был известен под псевдонимом Афанасия Пятницкого, известного фельетониста, ведущего свою еженедельную колонку в пятничном выпуске популярной областной газеты. Картинно откинув назад короткие вьющиеся русые волосы, и бросив небрежно на спинку соседнего дивана бежевое шевиотовое пальто, оставшись в лёгком бежевом пиджаке и бежевых джинсах в облипочку, расплывшись в прямо таки лучезарной улыбке, Семён вопрошающе уставился на Ильмеру, заставив её на секунду смутиться.
– Да нет, не так долго – вот, ещё кофе выпить не успела. Привет, привет, Сёма, ты пунктуален как всегда. О, да ты сбрил свою бородку?
– Це ж мовитон – у меня теперь такой стиль. Все бороды отпускают, должен же я чем-то отличаться от толпы?
Только что скучавшие официантки оживились, наперебой шепча что-то друг другу, кокетливо поглядывая в сторону их столика – видно было, что девушки узнали Семёна и одна из них с, насколько это было ей под силу, обворожительной улыбкой, принесла меню, раскрыла перед ним позолоченные корочки и уставилась обожающим взглядом на своего кумира.
Видно было, что Семён привык к подобной реакции окружающих – его часто приглашали на телевидение, где он мелькал в субботне-воскресных развлекательных передачах, которые впоследствии собирали сотни тысяч просмотров на ютубе.
Он величественно махнул рукой в знак отказа и произнёс:
– Коньяку и сигару!
Ильмера, еле сдерживая смех, уставилась на официантку, которая заморгав глазками, пролепетала:
– Афанасий Гордеевич, у нас не курят, простите. И спиртное тоже только после двух.
Семён картинно обратил взор на Ильмеру:
– Вот, Ильмера Богдановна, дожили мы до светлых дней – не бухнуть, ни покурить красиво, – и обратился к улыбающейся официантке, – ирландский кофе и жвачку, любезная. Счастливая официантка быстро унеслась выполнять заказ, попутно рассказывая своим коллегам о новой выходке обожаемого «клоуна».
Ильмера, подавив смех, спросила:
– Шут гороховый. Тебе не в журналистику, а в театральный надо было. И потом – когда это ты курить начал? Да ведь и коньяк ты, помнится – не очень…
– А красиво «понтануть»? Эх, ничего ты, Ириш, не понимаешь!
– Куда уж мне. Да… каким ты был, таким ты и остался.
Семён уставился на Ильмеру:
– Да и ты не изменилась – всё такая же красавица-зануда. Как там столица?
– Цветёт и пахнет, – в тон ему ответила Ильмера.
– Жиреет, значит?
– Я бы сказала – множится и расширяется.
– Надолго к нам в глубинку?
– Похоже, теперь надолго, – Ильмера вздохнула и, откинувшись на спинку дивана, допила остывший кофе.
– Что же так? – с деланным удивлением спросил студенческий друг, картинно приподняв бровь.
– Не спрашивай. Так вышло… Потом как-нибудь расскажу.
– Ну да, ну да… Я слышал, ты ещё журналистикой
