И смею вас уверить, Харитон Подзатыльников, что подобное больше не повторится.
Пёс глубоко вздохнул, подошёл к постели и положил свою умную морду на прикрытые шёлком колени Ильмеры.
Да. Он всё понимал. Лабрадор прекрасно знал, что такое одиночество.
Глава третья. Больница
Время шло. После неожиданного финала празднования дня рождения Ильмеры, Семён перестал выпивать и спать со студентками. Мало того, популярность Семёна неожиданно поползла в гору, и его пригласили на телевидение вести пятничную юмористическую программу «Смеховстреча», где он весьма элегантно обсмеивал знаменитых приглашённых гостей, да так, что те сами смеялись над собой. Уже раздавались звонки продюсеров московского телевидения, с приглашениями вести подобную передачу в столице. Семён отшучивался и тянул время. Попутно вышел из печати сборник лирики Семёна Туманова «Силуэт в тумане», который тут же стал бестселлером, и Семёна начали настойчиво приглашать в Союз писателей.
На фоне оглушительного успеха студенческого друга, у Ильмеры в жизни всё было по-прежнему. Разве что иногда, поддавшись тоске, она приходила к Семёну, который как настоящий друг утешал её. И дело как-то неожиданно всегда заканчивалось постелью с нежнейшими чёрными шелками – и где он их только покупал? – Ильмера всё забывала спросить…
***
Близилось лето, и они с Семёном планировали совместить отпуска, чтобы съездить отдохнуть на юг. Куда – ещё не решили. Но в районе февраля Ильмера почувствовала, что с ней что-то не так. Надеясь, что это беременность, девушка понеслась в поликлинику. Но посещение врача повергло её в шок. Быстро прогрессирующая миома стремительно заполняла её тело.
Конечно же, Ильмера ринулась сдавать всякие анализы, пробы и Бог знает ещё что. Семён устроил её в платный диагностический онкологический центр. Но даже за короткий срок опухоль увеличилась до такой степени, что журналистку принимали за беременную, и не мудрено – опухоль внутри, разрастаясь, шевелилась, словно живое существо из фильма ужасов.
Перед операцией в палату зашёл угрюмый Семён в голубых бахилах и смешном бумажном халате, словно сделанном из промокашки. Только что анестезиолог поведал ему, что у Ильмеры редкая непереносимость анестезии, и что могут начаться проблемы – как во время операции, так и после. Разумеется, от подруги решено было держать подобную новость в тайне. Сев рядом с кроватью, Семён взял в ладони ледяную руку девушки:
– А я так надеялся, что это будет наш с тобой ребёнок.
Ильмера заплакала. Теперь она плакала всегда. Что за жизнь корявая ей досталась? Так хорошо начиналось – и юность и карьера, даже это изгнание, где она обрела неожиданное счастье. Неужели всё закончится здесь, в этой больнице – её жизнь, в которой она только-только начинала понимать, что такое – любить…
– Оперировать тебя будет сама заведующая, ассистировать –
