сидела за сбыт наркотиков, четвёртый – цыган, которого в степи только пуля догонит, пятый… Скрепя сердце, и.о. прокурора Коваленко согласился тогда с освобождением одного. За что потом был публично выдран на оперативном совещании при заместителе прокурора области. На месяц его лишили процентной надбавки за сложность и напряжённость. – Виктор Петрович, разрешите несколько слов? – обратился Маштаков. Присутствие оперативника при аресте преследовало понятные интересы. Сейчас он озвучит доводы об обязательности заключения под стражу, о необходимости его разработки в условиях ИВС и СИЗО, о перспективах выхода на новые эпизоды преступной деятельности фигуранта. Маштаков достал из целлулоидной папочки листок, с обеих сторон заполненный рукописным текстом. Уважительно привстав, передал в руки Коваленко. Это было заявление на имя городского прокурора от гр-ки Назаровой Елены Сергеевны.
«Почему на его имя? Каким боком он тут приложился? Ау, Олег Андреевич, отзовитесь!»
В заявлении гражданка Назарова с невероятными орфографическими ошибками перечисляла нападения, в которых участвовали её приятели Помыкалов, Вохминцев и Беликов.
– Девять эпизодов грабежей, Виктор Петрович! Плюс четыре кражи из сараев, – убежденно говорил оперативник. – Помыкалов «понизу»[50] тоже почти всё рассказывает. Выпускать его нельзя.
– Заводите, – дал отмашку Коваленко.
Маштаков резко поднялся, стукнул стулом.
Через полминуты обвиняемый стоял перед заместителем прокурора.
– Подальше встань, вот сюда! – Маштаков указывал в угол.
«По себе, очевидно, помнит, как неуютно, когда доставленный нависает сверху. Кабинет-то его бывший», – промелькнуло у Коваленко.
Димка Помыкалов стоял, набычившись. На его круглой, подстриженной по рэперской моде под машинку голове торчал грязный чубчик.
– Расстегните наручники, – сказал зампрокурора.
Второй оперативник, также исполнявший роль конвоира, молодой, крепкий, в чёрной кожаной жилетке, завозился с заевшим замком.
– Стой спокойно, – тихо велел он Помыкалову.
– Представьтесь, пожалуйста, – предложил Коваленко, когда руки задержанного были разомкнуты.
Помыкалов назвался. Требование расстегнуть браслеты, обращение на «вы» породило мысль, что прокурор за него.
Он сбивчиво начал говорить, что он только один раз по дурости побил пьяного, а когда тот упал, решил снять с него ботинки.
Больше такого с ним никогда не повторится. Он может каждый день приходить отмечаться в милицию. Деньги и часы у пьяного он не брал. Следователю сказал так, потому что заставили оперативники.
– К вам применялись незаконные методы дознания? – Коваленко по очереди посмотрел на обоих оперов, стоявших ошую[51] и одесную[52] от обвиняемого.
«Понизу» – в ходе внутрикамерной разработки (проф. сленг).
Ошую – по левую руку (устар.).
Одесную – по правую руку (устар.).
