всё ещё рабочими газовыми зажигалками, стальным молотком для отбивки мяса – вполне себе женским оружием самозащиты, мотком пластикового шнура, бельевыми прищепками и прочей, на взгляд Сони, не слишком полезной мелочёвкой. А вот Слава всё вздыхал, что город «жирный» и что «сюда бы рейд», потому что «дорога дальняя, напихивать всё в рюкзак никакого профита, всё равно не донесу».
Девушка не уточняла, о чём мужчина говорит. Её больше интересовало, почему он мрачный, то и дело прислушивается к чему-то и с каждой минутой всё меньше походит на того весельчака-балагура, которым был ещё в заключении.
– Сонец, а ты сама подумай. Где все? – Так ответил он на озвученный, в конце концов, вопрос. – Ни птиц, ни зверей, ни нечисти. Ни звериных троп, ни следов бурной деятельности тех же самых полудениц.
– Радоваться надо. Идём, как по проспекту. Не понимаю, что тебя не устраивает. – Хромушка всё никак не могла привыкнуть к молотку, брала его то в правую, то в левую руку, то засовывала за пояс юбки. – Это лучше, чем через ряды упырей прорываться.
– Кстати, о них. Татуха моя молчит. Значит, вблизи никого. А дома́ – вот они, пару шагов сделать осталось. Такие классные подвалы здесь и никто не облюбовал? Ты пойми, дорогуша. Если нечистая мелкота избегает какое-то место, значит, в нём тусуется что-то пострашней.
Словно в подтверждение подозрений Коваля путешественники наткнулись на труп. Огромная клыкастая тварь подставила солнцу кожистые крылья, тело, покрытое мелкой чёрной шерстью и обрывки грязной одежды. Выглядел вурдалак, как сушёный банан – сморщено и неприглядно.
Слава молча подошёл, тронул труп ногой, и тот легко отлетел в сторону. Вот тут-то проняло и Софью.
– Он словно пушинка. Это кто его довёл до такого состояния?
– Не знаю. Но очень хочу узнать.
До Сониного дома оставалось пройти всего ничего – завернуть во двор, пройти мимо девятиэтажного дома и пересечь детскую площадку.
– Татуха молчит. Разрядилась, что ли? Такое только кто-то очень мощный может сотворить. Может, даже Высший. – Бормотал Коваль.
Скорость передвижения мужчины и девушки упала практически до нуля. И всё равно – если бы не сова, появившаяся совершенно неожиданно, приключение закончилось бы прямо здесь, рядом с ржавыми детскими качелями.
Птица с визгливым криком спикировала Вячеславу на голову. Тот от неожиданности схватил пичугу и отшвырнул:
– Пшла отсюда, дурища!
Сова не обиделась. Ворча почти по-человечьи, она снова взлетела и закружилась вокруг людей, не давая сделать ни шагу.
– Славик, не злись. Ты же сам говорил, что моя Совушка не совсем обычная. Может, она сказать что-то хочет.
Пернатая, словно в ответ, опустилась на потрескавшуюся тротуарную плитку и застыла на одном месте.
– По-моему, её просто от дневного освещения глючит. – Коваль попытался обойти сову.
Птица издала резкий звук, взлетела
