быть, что и на местных картах о нем ни слова. Рос в бедности. Папу своего не знал. Мама никогда при жизни о нем мне почти не говорила. Ни хорошо, ни плохо. А если я интересовался, почему у других детей есть папа, а у меня нет, она обнимала меня, целовала в лоб и тихо-тихо шептала: «Он у тебя был замечательным человеком. И очень хотел сделать нас с тобой счастливыми». И все. Был. Хотел. А где он сейчас, в момент написания этих строк, жив ли, мертв? Не знаю. И в детстве не знал. Все прояснилось лишь много лет спустя. Вот почему такой вопрос я обозначил выше. Но о встрече с отцом и обо всем, с этим связанным, я напишу немного позже. Сейчас я вернусь к детству и опишу несколько случаев из жизни. Пожалуй, самый загадочный из них – это история о мамином серебряном перстне с сапфиром, с выгравированными на нем непонятными знаками. Мама о нем не любила рассказывать, никогда не выставляла на продажу, редко носила, и то только в доме. За пределы дома его не надевала. Полагаю, потому что он был очень старинным, дорогим украшением. И этот перстень, как она однажды сказала, должен передаваться из рук в руки по женской линии. А так как у меня сестренки не было, я должен был после смерти мамы передать вещицу своей жене. И я был готов исполнить ее желание сразу же после рождения ребенка, но… жена умерла во время родов. Об этом ужасном для меня воспоминании я напишу позже, дабы сейчас не бередить им и не растравлять свои душевные раны».
– Простите, господин Крафт, а где этот загадочный перстень? Вы его конфисковали? – спросил психолог, отрываясь от чтения.
– Вы сейчас мне, герр Тролли, нанесли нокдаун. Перстень в деле имеется. Он у подозреваемого, а именно у герра Эдгара Грабдэна, сына Уорри Грабдэна, которого мы, как вы знаете, задержали и подозреваем в многочисленных убийствах женщин. Однако все мои попытки изъять драгоценную вещь у арестованного пока не увенчались успехом. Он заявил, что этот перстень с него можно будет снять только после его кончины и ни днем раньше. И не просто заявил, а написал. Вот, пожалуйста, прочтите. Вы, кстати, хорошо читаете. С выражением. Если бы я не был следователем, подумал бы, что сейчас нахожусь в читальном или театральном зале.
Прэнк Тролли взял протянутый следователем документ и прочел: «Я, Эдгар Грабдэн, обвиненный в убийствах женщин, являющийся единственным наследником своего отца, Уорри Грабдэна, который при жизни купил участок земли и впоследствии построил там кладбище, где захоронены одни лишь женщины, за исключением его самого, заявляю официально и умоляю всеми святыми и самим Богом расспрашивать меня о чем угодно, но ни за что и никогда не касаться перстня, доставшегося мне в наследство от отца. Никто не имеет право снять этот перстень с меня, пока я жив. Иначе…» – далее было зачеркнуто.
– Что иначе? Какова причина такого заявления?
– Причину он не объясняет никак. И в заявлении далее ничего об этом внятно не пишет. Как видите сами, ниже он поставил подпись и расплакался. На бумаге много пятен. Пока я забирал у него заявление, он успел пролить слезы, представляете? По его словам выходит, что перстень – его личная реликвия, и, несмотря на законы, он просит оставить его себе
