к театру Комиссаржевской, времени много, сел напротив на веранде. Подходит официант.
– Коньяк есть, милейший?
– Есть.
– А какой?
– Для вас «Хеннесси».
– Почему для меня именно «Хеннесси»?
Улыбается:
– Вы себя в зеркало видели?
– Хм… Несите.
Приносит бокал. Я ему говорю:
– Молодой человек, вы не могли бы со мной рядышком постоять?
Смотрю, он напрягся. Ну, правильно, мужик-то в шарфике бело-голубом, кто его знает.
– Да ладно, не напрягайтесь, мне просто солнце в глаза. А вы удачно так его загораживаете.
Он ухмыльнулся и пробурчал:
– Надо было вам «Арарат» налить…
Я посидел. Выпил свой «Неарарат» и пошел в театр. Подхожу к контролю билетов, милая женщина с терминалом мне и говорит:
– Господин Гардари?
– Он самый.
– Добро пожаловать! Должна вам признаться, что мы тут, в культурной столице, вас очень даже читаем. Следим, так сказать, за современной искусствоведческой мыслью.
– Благодарствую, – отвечаю я, проникнувшись стилистикой момента. – Приятно. Весьма. А не соблаговолит ли уважаемая служительница Мельпомены…
– Соблаговолит, – понимающе улыбается она и величаво показывает взглядом на угловой коридор. – Там вы отыщете все, что вам нужно.
Совсем уж все, что мне нужно, я там, конечно, не нашел. Мне много чего нужно. Но в данный момент…
Спектакль посмотрел. Некоторая гротесковая нарочитость игры сначала показалась мне неуместной в начале XXI века. Но потом, пообщавшись со служителями сцены, я изменил свое мнение.
В отличие от других героев, которые хотя бы просто живут, Альцест не живет, а «играет» так же, как и любовники маркизы. Но если их (маркизов) игра – это комедия, то его игра – это трагедия. Не в смысле значимости «личной драмы», а в смысле скрытой, но от этого не менее чудовищной бесплодности данного потенциала. Как говорится, кому многое дано, с того и спрос другой. Ум – это еще не все. Ведь умение слушать, слышать, менять свою точку зрения и действовать – не менее важно, чем интеллект.
«Мизантроп», как ни странно, очень актуален в нашем сегодняшнем мире – мире аватарок, соцсетей, тотальной уверенности в своей картине мира и неумения разговаривать.
Про Нильса Бора, великого физика, Нобелевского лауреата, есть такая байка. На входной двери дома Бора висела подкова. Его спросили, почему она там висит, разве он верит во все эти штуки со счастьем, знаками удачи и защитными символами? Бор ответил, что, конечно, нет, ведь он ученый, физик и верит в факты, цифры и эмпирические данные. Но тогда почему? «Потому, – заметил Бор, – что мне сказали, что эта вещь защищает вас и ваш дом вне зависимости от того, верите вы в это или нет».
Удивительный ответ
