что это находится внутри тебя, как ты сразу же хочешь от этого избавиться». Халли понимала, что рассказать лучше всего сейчас.
– Я так рада, что вы здесь, – вернула ее к действительности Мерритт. – Фидо несказанно обрадуется. Он как раз сейчас пребывает… ну как бы это сказать… в смятении после смерти Эмили.
– Надеюсь, что смогу ему помочь, – кивнула Халли. – Меня направили сюда в спешке. Они с Эмили при исследовании какого-то экстремофила нашли подледниковое озеро – так мне сказали. А я не знаю, где на полюсе расположены озера.
– Их, по идее, не должно здесь быть. Это был огромный сюрприз. Русские обнаружили ближайшее такое озеро, расположенное в нескольких сотнях миль отсюда, они назвали его Восток. Оно больше, чем озеро Онтарио. Наше озерцо в сравнении с ним просто крошечное – примерно тысяча футов в диаметре.
– И какова глубина?
– Две мили с небольшой погрешностью.
Халли подумала, что она ослышалась.
– Две мили?
– Да.
– И Эмили ныряла в это озеро, верно?
– Это называется криопэг. Да, ныряла. Бедная Эмили. – Агнес несколько мгновений смотрела в сторону, успокаивая себя. – Она обнаружила колонию экстремофилов на глубине сто футов и взяла биопробу культуры. Проба хранилась у них в лаборатории, но через три дня оказалась безжизненной.
– И по этой причине вам потребовался другой подледный дайвер.
– Не просто дайвер. Нам потребовался тот, кто знает экстремофилов и может работать в условиях полюса. И тот, кто может прибыть сюда быстро, до начала зимы. Если мы не сумеем взять другой биоматериал из этого криопэга в течение следующих нескольких дней, нам придется ждать девять месяцев до того, как будет возможность опустить кого-нибудь туда снова. Кто знает, что там останется после того, как мы пробили ледяной панцирь капсулы?
– А почему этому обстоятельству уделяется столь пристальное внимание?
– Я просто заурядный эпидемиолог, Халли. Фидо сможет объяснить вам все более подробно. Кстати, а когда вы намерены опуститься под лед?
– Это будет зависеть от многих обстоятельств. У вас есть декомпрессионная камера?
– Ну что вы, дорогая, разумеется, нет. До нынешнего времени о таком устройстве здесь вообще не вспоминали.
– Это плохо. Температура воды двадцать два градуса, да?
Мерритт утвердительно кивнула.
– Страшно даже представить. А Эмили намечала маршрут?
– Да.
– И какую глубину льда необходимо преодолеть, чтобы добраться до воды?
– Глубина ствола-проруби тридцать футов – от поверхности льда до поверхности воды.
– Это может быть очень опасно. Отсутствие декомпрессионной камеры не оставляет ни малейшей возможности для ошибки. А я устала, измождена, сильно ощущаю воздействие высоты. При всех этих факторах декомпрессионная камера крайне необходима.
