спецслужбами, – чёткие заключения которых, – безотлагательно, раз за разом ложились на стол, кК шефа гестапо группенфюрера СС Генриха Мюллера, так и шефа разведки СД бригаденфюрера СС Вальтера Шеленберга. Её мир лежал под хрупким – опасным ледком, где грех и порок, обеспечиваемые деньгами и связями, варьировался от эксцессов до извращений, от тайных арестов до пыток и расстрелов в казематах секретных служб.
…Эльза Голдман никому не нравилась, но многие находили её весьма и весьма полезной.
Впрочем, для Отто, как и для самого, она была просто содержательницей, роскошного, дорогого борделя вблизи перекрёстка Принц-Альбрехтштрассе и Вильгельмштрассе.
Фрау Голдман была среднего роста, может, и выше, но для неё рост значения не имел. Чёрные, с синеватым отливом волосы были туго и гладко зачёсаны. Открывая красивое, чуть хищное лицо с крупным носом и поблескивающими глазами. Она была в вечернем тёмногранатовом платье с вырезом, открывавшем по-мужски угловатые крепкие плечи. Два рубина величиной с перепелиное яйцо сверкали на дряблых мочках её ушей, как два сгустка крови. Протянутую им руку украшало массивное золотое кольцо с таким же камнем. Отто, чуть наклоняясь над жилистой рукой, азартно подмигнул Шнитке.
Она кивнула каждому по очереди, немного помедлив, что бы лучше рассмотреть, стройного точно выкованного из стали, фон Дитца. Офицеры, браво щёлкнули каблуками.
– Monsieur le baron! – по-французски акцентировала она. Краткая пауза. – Ах, да, конечно, же! Всякий раз видя вас, мучаюсь вопросом…» На кого же похож этот молодой арийский красавец» ?
– Вы мне льстите, – Отто галантно склонил голову.
– Нисколько, mon ami, – она кроваво сверкнула рубинами. – Я знакома с вашим отцом. Надеюсь, барон здоров?
– Pardon? Madame, – по-французски ответил Отто. – Вы не спрашивали, я не говорил…Увы, рара умер пять лет назад, в 34-ом…Вскоре после « Ночи длинных ножей» .
– Боже мой, как летит время… – она резко перешла на немецкий. – Мои соболезнования, барон. Я, право, не знала. Жизнь не предсказуема.
Голос у неё был низкий, с хрипотцой, говорила она с заметным акцентом. Отто против обыкновения растерялся и пробормотал какой-то вежливый ответ, но она даже не сделала вид, что слушает, а наклонила голову – по-ястребиному, подумал Герман. До их слуха донёсся приглушённый стенами грохот дальнего взрыва.
– Эти жуткие бомбы! – Она нервно передёрнула широкими плечами. – Сейчас как по нотам…мы услышим грузовики. Они ассоциируются у меня с повозками, в коих возили приговорённых на гильотину…Но, разумеется, это просто обострённая женская фантазия. Идёмте, господа. Что будете пить? Курить? У нас превосходный коньяк. И последний ящик превосходного крюга тридцать шестого года. Или господа предпочитают шотландское виски?
Она уверенно вела их в направлении великолепной гостиной. Из полуоткрытых дверей до них доносились звуки разговоров, смех, звон бокалов, скользящий шорох
