она так крепко обнимала, словно это была её неотъемлемая часть.
– Ого, – опешила я, с уважением посмотрев на девочку.
Навид ей было не больше пяти. Худенькая, бледная, с невероятно длинными, тёмными волосами, водопадом ниспадающим до талии.
Кукольно красивая…
Будто из другого мира… ангелочек!
И только белая пижама ясно говорила о том, что девочка – пациент больницы, просто из другого отделения.
– Хочешь стать врачом? – зачем-то уточнила я.
– Конечно, – опять кивнула девочка. – Хочу работать с детьми. Особенно спасать вот таких маленьких…
Её целеустремлённость меня, честно сказать, покорила.
Уважаю людей, которые знают, чего хотят от жизни.
Просто, казалось, что в таком юном возрасте, иметь такую глобальную и ясную цель, это что-то невероятное.
– Там ваш малыш? – кивнула девочка на разделительное окно.
Меня в очередной раз покоряет её прямолинейность.
– Нет, – на автомате брякнула и я, и тотчас поправилась: – Да, – тихо, на выдохе, путаясь в мыслях.
– Странная вы, – пожала плечами девочка, – и да, и нет, – пожевала губу и подытожила: – Какая же вы мама, если ещё не определились ваш малыш или нет?
– А тебя точно не будут искать? – Вместо ответа на неудобный вопрос перешла в наступление я, продолжая смотреть в разделительное окно на сына Алины и Дениса.
– А зачем меня искать? – фыркнула легкомысленно малышка. – Я здесь, – пожала плечами, – я никуда не денусь, – похлопала удивительно длинными, тёмными ресницами.
Я даже немного растерялась такой непосредственности.
Не успела задать следующий вопрос, входная дверь в наше помещение распахнулась и на пороге застыл мужчина лет сорока – сорока пяти. Видный, симпатичный и очень… хмурый.
– Вот ты где, – шумно выдохнул мужчина, совершенно не походя на врача. Скорее как взволнованный родитель.
– Папа! – радостно взвизгнула малышка, лучась как солнце и подтверждая мою догадку.
– Нюта, – нарочито строго понизил голос мужчина и стремительно вошёл к нам, – нельзя же так… Я уже всё отделение обежал в поисках тебя. Сколько можно нарушать больничный режим? – приблизился к девочке, но на лице не было злости, скорее деланная хмурость, которой очень старался хоть как-то пристыдить дочь.
– Папочка, – опять похлопала ресничками малышка, невинным ангелочком, крепко-крепко прижимая несчастного мишку к груди, – мне было жутко скучно в палате одной, вот я и пришла посмотреть на малышей, – и так сердечно, чисто, искренне улыбнулась, что даже я хмыкнула, принимая отговорку.
– Ты не развлекаться сюда приехала! – строго напомнил родитель.
– Знаю, а ты не волноваться! – парировала с удивительной заумностью малышка. – Ты же знаешь, я никуда не денусь. Я люблю здесь бывать, – она вновь повернулась к разделительному окну. – Они
