родинку. Мы так близко, что он мог бы поцеловать меня, если б захотел, и я бы не успела его остановить.
Меня никогда еще никто не целовал. Несколько раз – почти, иногда просто прижимались к моим губам или легонько клевали в нос. Но никогда – страстно и по-настоящему.
Анри перекатывает во рту мятную конфету, она похожа на белую лодку в красном море. По моему лицу течет пот, и руки становятся липкими. Он этого, кажется, не замечает и лишь крепче сжимает мне пальцы.
Сердце бьется в горле, пытаюсь его успокоить. Я должна подняться и вернуться в общежитие. Подготовиться ко сну. Но я не могу. Я словно приклеилась к месту.
– Двигайся.
Мы меняем позу. Он тянет меня вперед, поднимает с пола, и теперь я практически лежу на нем – между нашими телами сантиметров пять. Сухожилия тянутся, болят после прыжков на репетиции. Мы держим позицию несколько секунд, а потом меняемся. Когда Анри наклоняется вперед, я чувствую его дыхание на своем животе. Волосы на руках становятся дыбом, и где-то внизу живота оживает странный ритм, словно тихонечко бьют в барабан.
Я резко поднимаюсь, врезаюсь в Анри.
– Я совсем расслабилась, – мямлю и сжимаю ноги. Жду, когда эти новые странные ощущения улягутся.
В комнате слишком тихо. Я слышу легкое жужжание, оно проникает под кожу, и это одновременно приятно и ужасно. Слышу его дыхание. Сердце мое бьется все быстрее.
Контролируй дыхание.
Анри удерживает меня на месте и заглядывает прямо в лицо. По спине пробегает холодок – кажется, что меня разглядывают тысячи глаз. Я не успеваю увернуться, Анри наклоняется и касается губами моей щеки и уголка губ. Слишком близко.
Я дергаюсь. С его лица мгновенно сползает улыбка.
– Жизель, прости. Я не… знаю… зачем это сделал.
Я тоже не знаю, как реагировать.
– Ты просто напомнила мне Кэсси, мою бывшую. – Он опускает голову. – Вы обе такие талантливые… а мне ее так не хватает.
Я открываю рот, но ничего не говорю. Нужно встать и уйти, но тело меня не слушается. Ситуация неловкая. Но что я могу сделать? Мы оба новенькие. Он приехал сюда всего за пару месяцев до меня, летом. Нам стоит держаться вместе.
Я заполняю тишину:
– Итак, Франция. Я там была. Ну, в Париже. И Тулузе. И… и в Б… Бол…
Не помню, как там правильно.
– Болонье, – заканчивает Анри низким голосом.
Я краснею. Он сжимает руками мои ноги.
– Когда говоришь по-французски, расслабь губы и произноси все медленнее.
Я киваю. Повторяю название города, но снова путаюсь в длинных французских словах.
– Значит, ты много где была. В моей стране.
Киваю снова. У родителей есть квартирка в Девятнадцатом районе недалеко от базилики Сакре-Кер, и мы ездим туда летом, чтобы мама могла порисовать этюды. Но Анри я этого не сообщаю.
– Я родился в Шарантон-ле-Поне,
