с нашей командой, а затем направляется к стойке. Через пять минут он вернулся к пикапу с белым бумажным пакетом в руках.
– Я сказал им, что ты устала и что соревнование основательно выбило тебя из колеи, поэтому мы решили вернуться. Они все понимают. Просили, чтобы я еще раз тебе передал, как здорово ты сегодня справилась. У меня есть сэндвичи и пироги. Ты любишь пироги?
У меня больше не осталось сомнений в том, что Джонатан за человек.
– Обожаю пироги.
– Сэндвичи с ветчиной. Пироги с яблоком. – Он протянул мне завернутый в фольгу сэндвич и пенопластовый контейнер с пирогом, а также вилку и салфетку.
Именно так сделала бы Дженис, и я спросила себя, всегда ли мне будет нужен кто-то, кто заботился бы обо мне.
– Спасибо.
Я никогда не была намеренно невежливой, но часто забывала сказать «спасибо», и мне было бы очень неловко, если бы я вспомнила об этом только после того, как он высадил меня у общежития.
Джонатан развернул сэндвич и откусил кусочек.
– По тебе не скажешь, что ты из тех, кто красит ногти на ногах ярко-розовым лаком.
– Это сделала Дженис. Она сказала, что если я так настаиваю на том, чтобы ходить босиком, то самое меньшее, что я могу сделать, – это сделать мои ноги красивее, чтобы люди на них смотрели.
Я положила в рот немного пирога, потому что, если представлялась такая возможность, всегда начинала с десерта. Я была так голодна, что заставляла себя делать паузы между кусками.
– Не люблю обувь.
Джонатан коротко рассмеялся, но это прозвучало по-доброму.
– Да, я так и понял.
– Она меня ограничивает, и я не могу пошевелить пальцами ног.
– А что ты делаешь зимой?
– Страдаю в сапогах.
– Ты, похоже, в игры не играешь?
Я откусила еще кусочек пирога.
– Шахматы – единственная игра, в которую я умею играть.
Расправившись с едой, мы молча поехали по темному шоссе, и к тому времени, как мы добрались до Урбана, ко мне вернулась та толика спокойствия, какая для меня вообще возможна вне стен моей квартиры. Джонатан остановился перед моим домом и заглушил мотор. Я открыла дверцу и вылезла, не попрощавшись, сосредоточившись только на том, чтобы достичь безопасности и комфорта моей спальни, где я планировала провести остаток вечера в одиночестве, пытаясь забыть весь этот унизительный опыт. К моему удивлению, Джонатан тоже вышел из машины и догнал меня, когда я подошла к двери общежития. Он схватил меня за руку, и я резко остановилась. Джонатан осторожно сжал ее, но не отпустил. Его прикосновение заставило меня почувствовать, что, пока он держит меня за руку, ничего плохого не случится.
– Хочешь пойти со мной куда-нибудь в пятницу вечером?
– Куда пойти с тобой? – спросила я.
– На свидание. Мы можем пойти туда, куда захочешь ты.
Я не могла поверить, что он все еще хочет, чтобы его видели
