так не смотрел. Казалось, его взгляд пронзает меня насквозь.
Наконец я обрела дар речи.
– Взаимно, – сказала я.
И тогда он спросил мое полное имя. И я назвала его. Он спросил меня еще о чем-то, я ответила, а потом ушла с Ланой.
Миссия выполнена.
Игра закончена.
Дальше каждый мог жить свой жизнью.
Но только такого не случилось.
– Наоми, – сказал он, и я поняла, что могу легко привыкнуть к тому, как он произносит мое имя. – Наоми, тебе весело сегодня вечером?
«Весело ли мне? – задумалась я и посмотрела на свой пустой бокал. Мои руки дрожали. – Ну, да, было весело».
Мимо проходил официант. Я обменяла пустой бокал на новый и улыбнулась Максу:
– Все в порядке. Теперь уже лучше.
Он скрестил руки на груди и одарил меня сногсшибательной улыбкой.
Мне всегда говорили, что мой острый язычок до добра не доведет, и, вероятно, были правы. Но Макс, похоже, не возражал. Более того, мне показалось, именно поэтому он буквально сверлил меня глазами.
Он сделал еще один шаг вперед и наклонил голову.
– Что вы думаете о вечеринке?
Я сделала шаг ему навстречу.
– Не думаю, что вы должны меня об этом спрашивать.
– Разве?
Я покачала головой и улыбнулась.
– Посмотрите лучше туда, – указала я на грузного лысоватого мужчину в углу.
Макс обернулся, задев меня плечом. На наших глазах мужчина поднял бокал и предложил тост за своих друзей. Они выпили, и их смех разнесся по всему шатру.
– Мне кажется, ему весело за всех остальных.
Макс скептически улыбнулся.
Я оглянулась и увидела свою следующую цель. Мать Ланы.
– Возьмем эту прекрасную леди. – Она стояла прямо напротив Макса, но он подался вперед и пристально посмотрел на нее. Его подбородок коснулся моих волос. Я шумно втянула в себя воздух и продолжила, словно ничего не почувствовала: – Она живет ради этих вечеринок, где она может оказаться в центре внимания. И она будет стоять там, жалуясь своим друзьям, что горничная вовремя не забрала ее вещи из химчистки, а садовник не подрезал ее розовые кусты. – Словно по сигналу, дамы вокруг матери Ланы наклонились и в знак утешения похлопали ее по руке. – А теперь ее подруги выражают ей соболезнования, ибо нет ничего трагичнее увядающих роз.
Макс посмотрел на меня и улыбнулся. Между нами чувствовалось мощное притяжение. Разговаривать с ним было легко и естественно. И так просто.
– Вы думаете, они говорят именно об этом?
– Я это точно знаю, – с апломбом заявила я.
– Но вы не такая, как они?
Макс шагнул чуть ближе. О, этот его запах! Что это, одеколон, гель для душа или его собственный аромат, Eau de Max? Не знаю, не могу сказать. В любом случае меня так и подмывало уткнуться носом в его шею.
Я моргнула, отгоняя от себя этот
