они возвращаются и мстят мне. Я предчувствую их приход и знаю все триггеры, но не существует лекарств, чтобы мне помочь, и я не могу прилечь в тихом месте и ждать, пока они пройдут, потому что именно тогда они и атакуют.
Мне страшно потому, что этот дом и есть один сплошной триггер.
Эти сны снятся мне, сколько я себя помню. В детстве я просыпалась с дикими воплями, и мои родители бросались ко мне в спальню в страхе, что на меня кто-то напал. И на меня действительно нападали, но только в фильмах ужасов, которые крутились у меня в голове. Родители крепко обнимали меня, папа успокаивал, а мама молча плакала. Во время этих периодов я страдала и днем. Отчасти потому, что чувствовала себя очень усталой, но также и потому, что я не была полностью уверена, что то, что произошло в моем детском воображении, не случилось в реальном мире. Мои родители и учителя были настолько встревожены моим состоянием во время этих приступов, что отправили меня к детскому психологу.
Она пыталась скрыть это, но я видела, как она озадачена моими историями о монстрах, вооруженных ножами, топорами, мечами, кинжалами и гигантскими иглами, гоняющихся за мной по дому в попытках убить. А боль… господи, какая боль. Были и другие кошмары, абстрактные, совершенно бессмысленные, полные меняющихся форм и цветов, давящие, несущие смерть на хвосте.
Психолог объяснила мои ночные кошмары тем, что я, согласно ее диагнозу, являлась психически нездоровым высокофункциональным изгоем, над которым, вероятно, издевались сверстники. Естественно, моим родителям и учителям преподнесли упрощенную версию.
Мой новый дом – идеальная среда для периода кошмаров. Днем это внушительная викторианская громада, а ночью она превращается в жутковатый готический особняк, в котором можно представить себе спящего вампира. Днем это тихое место, где можно отдохнуть или поработать. А ночью здесь всё шумит. Деревянные части дома то расширяются, то сжимаются, отсыревают, а затем высыхают. Слышится скрип, который звучит так, как будто кто-то вдыхает и выдыхает, как будто дом живой.
Предсмертная записка.
Джек пристает ко мне.
Джек и Марта пытаются выгнать меня.
Враждебная соседка.
Марта была права. Я должна собрать вещи и уехать.
Нет. Это не вариант.
Я снова карабкаюсь в постель. Ослабляю узел на ноге. Достаю телефон и наушники. Включаю музыку. Закрываю глаза. Погружаюсь в «Wake Up Alone» Эми Уайнхаус. Это очень грустная песня, но мелодия убаюкивает меня, успокаивает, рассеивает ужас.
Мое тело начинает расслабляться, дыхание становится тихим и ритмичным. Я засыпаю…
Но они ждут в темноте, я это чувствую. Эти огромные фигуры – в два раза больше меня – имеют хорошо различаемые человеческие очертания. Они смотрят через световой люк на крыше. Прячутся за закрытой дверью комнаты. Но я знаю, что они там. Я вижу их отвратительные лица убийц. Ножи и иглы в обеих руках. Они ждут. Ждут, пока я засну, чтобы прокрасться внутрь и заставить меня пройти через смертельные муки,
