письмо, ложится на диване рядом со мной. Не скажу, что мне неприятно, скорее он словно придает мне сил.
Доктор все еще делает обширные записи.
– А это была она?
– Что именно?
– Попытка самоубийства?
Я вздыхаю и думаю над вопросом.
– Я не знаю, правда. Может быть. Мои родители точно так думают. Теперь я должна регулярно навещать их, чтобы доказать, что я не умерла.
– Вы когда-нибудь думали о самоубийстве в прошлом?
Я закрываю глаза. На этот вопрос трудно ответить, но я делаю все, что в моих силах.
– Не… совсем. Но иногда я просто хочу, чтобы меня не стало, понимаете? Наверное, мне стоило упомянуть, что в подростковом возрасте у меня было расстройство пищевого поведения. Я думаю, иногда это была просто попытка исчезнуть, сбежать куда-то. Время от времени я просто хочу, чтобы смерть пришла и забрала меня в Шангри-Ла, где царят мир и покой. Место, где дурные сны запрещены. Вы знаете, как пишут на могильных плитах викторианской эпохи: «Там беззаконные перестают наводить страх, и там отдыхают истощившиеся в силах».
Доктор снова улыбается мне.
– Это Библия, Книга Иова.
– Бедный старый Иов. Я ему сочувствую.
– Вы получали какую-то профессиональную помощь за эти годы?
– Да, всяческую, – по правде говоря, я книгу могу об этом написать, – уже в средней школе, когда у меня были проблемы, мой папа-врач пытался выяснить, что со мной не так, и консультировался со своими друзьями – представителями вашей профессии. Мои родители были в отчаянии, поэтому отправили меня к детскому психологу. Милая женщина. Всегда носила юбки от Вивьен Вествуд. Она спросила меня, издеваются ли надо мной другие дети, и я ответила, что нет. Она все равно решила, что это из-за издевательств, хотя я ясно сказала ей, что меня не травят в школе, – я искоса смотрю на него. – Боюсь, никто не сможет мне помочь.
– А как же ваш отец? Что он думает?
– Мой… отец? – медленно произношу я. Я вспоминаю родительский сад. Папа нежно качает меня на качелях.
– Да, – мягко продолжает доктор Уилсон, – вы сказали, что он пытался помочь, когда вы были совсем ребенком. Вы упоминаете его больше, чем мать. Кроме того, он уважаемый доктор, и у него много друзей, которые работают в этой области. Так что мне интересно его мнение. Он вам его говорил?
Я молчу. Такого я не ожидала. Я остро осознаю тот факт, что мои родители никогда в жизни не предавали меня, и я не хочу предавать их. Особенно своего обожаемого папу. Как и всех детей, родители время от времени раздражают меня, но они никогда не били меня ножом в спину. Я уже изменила свою историю так, чтобы не предавать их, и не хочу этого делать сейчас. Я пытаюсь придумать, что сказать, но предательство, кажется, подстерегает в каждом слове.
Я резко сажусь и свешиваю ноги с кушетки.
– Простите, доктор, мне пора.
Его лицо выражает безграничное сопереживание.
– Конечно,
