alt=""/> Рис. 8
Пара бронзовых саркофагов; голова Горгоны в рельефе на коленях, ок. 550 - 500 до н. э., найдена в Руво-ди-Пулья, Апулия.
[i] [1]ГОМЕР Одиссея, песнь XI, ст. 634. / Гомер. Илиада. Одиссея. [пер. с древнегреч. Н.И. Гнедича, В.А. Жуковского]. - М.: Слово/Slovo, 2010.[i] [2] ГОМЕР Илиада, песнь V, ст. 741; песнь XI, ст. 36. / Гомер. Илиада. Одиссея. [пер. с древнегреч. Н.И. Гнедича, В.А. Жуковского]. - М.: Слово/Slovo, 2010[i] [3] ГОМЕР Одиссея, песнь XI, ст. 633 - 635. / Гомер. Илиада. Одиссея. - М.: Слово/Slovo, 2010[i] [4] VERNANT, J.P. La mort dans les yeux. - Paris, 1985[i] [5] ГЕСИОД Теогония, ст. 770 - 773. / Эллинские поэты VII-III вв. до н. э. Эпос. Элегия. Ямбы. Мелика [пер. с древнегреч. В.В. Вересаева]. - М.: Ладомир, 1999[i] [6] ГОМЕР Одиссея, песнь X, ст. 521 и 536; песнь XI, 29 и 49. / Гомер. Илиада. Одиссея. - М.: Слово/Slovo, 2010[i] [7] ГОМЕР Одиссея, песнь XI, 43. / Гомер. Илиада. Одиссея. - М.: Слово/Slovo, 2010[i] [8] VERNANT, J. P. La mort dans les yeux. - Paris, 1985[i] [9] ЭПИКУР Письмо к Менекею, 125. / Тит Лукреций Кар. О природе вещей. - М., 1983. (серия «Библиотека античной литературы»). - С. 292 - 324[i] [10] KERÉNYI, K. Miti e misteri. - Torino, 1950, 2000[i] [11] VERNANT, J. P. La mort dans les yeux. - Paris, 1985
3. Война Медузы: за пределами ужаса
Но роль Медузы в гомерическом эпосе этим не исчерпывается. В “Илиаде” декорации становятся воинственными. Медуза фигурирует на эгиде Афины и на щите Агамемнона.
Находясь на другом фронте, когда Гектор, неся в схватке смерть, заставляет коней во всех смыслах кружиться, “его взор подобен Горгоне”. В данном контексте, Горгона воплощает еще и могущество ужаса. Но этот ужас, выраженный внешне и мало-мальски побуждающий к действию, не нормален; он не связан с особой ситуацией опасности, когда он может возникнуть. Это ужас в чистом состоянии, ужас как измерение сверхъестественного. Действительно, подобный страх не мотивирован, как и тот, что вызван осознанием опасности. Он первобытный. С самого начала и сама по себе Медуза производит эффект страха, потому что возникает на поле боя как нечто из ряда вон выходящее: чудовище в форме ужасной и отвратительной головы - с лицом, чьи глаза ужасны; с кошмарным взглядом. Глаза Горгоны и маска функционируют в четко определенном контексте: они появляются, взаимодополняя друг друга, на военном снаряжении, в мимике, в самой гримасе воина, охваченного ménos - военным экстазом; они выражают могущество смерти, которую сеет повсюду личность воителя, готового бросить ей вызов на поле брани. Молнии во взгляде Медузы рифмуются с блеском сверкающей бронзы доспехов и шлема, чей ослепительный свет поднимается до самых небес и распространяет панику. Распахнутая пасть чудовища напоминает страшный крик войны, трижды изданный Ахиллом перед сражением[1][i]:
Сколь поразителен звук, как труба загремит, возвещая
Городу приступ врагов душегубцев, его окруживших, –
Столь поразителен был воинственный
