Нине. Мало ли на что я надеялся и о чём её предупреждал. А она вот взяла и рассказала.
– Всё. Свободна, – холодно попрощался я с Ниной и взялся за документы, давая понять, что разговор окончен.
Нина молча вышла.
Стало неприятно и одиноко. Так бывает, когда друг тебя обманул. А ты его уличил. Был друг, и вот уже нет друга. Вспомнился Вадим Швецов. Что ж это мне так не везёт с друзьями?
Через пятнадцать минут Нина сама зашла ко мне в кабинет. Её лицо было растеряно и без обычной маски уверенности в себе. Она остановилась возле стола, и в её глазах я увидел мучительную попытку что-то объяснить.
– Рома, я клянусь, я никому не рассказывала. Если только ты сам кому-то…
В её глазах заблестели слёзы, и лицо приняло выражение человека, которого несправедливо обидели.
– Я понимаю, что ты мне не веришь. Но я ни в чём не виновата.
Я посмотрел долгим изучающим взглядом на Нину. На её лице замерло страдальческое выражение отчаяния.
«Может, и не Нина… Тогда кто?».
Я подумал, что Лена могла сама это вычитать в моём послании к тебе. Ведь оно тоже, как и мои эсэмэски, было в свободном доступе. И теперь воспользовалась этим, зная, что мы с Ниной иногда по-дружески делимся своими секретами. Нет, этого не может быть.
Я отбросил эту мысль, но на душе потяжелело.
– Хорошо. Иди. Верю, – сухо сказал я Нине, всё ещё не определившись с выводами.
Кто говорит правду? Кто врёт?
Появилось пугающее чувство, будто меня засасывает в неведомую трясину. Ещё вчера я чувствовал себя во всём правым. А теперь везде виноват.
Я вышел из редакции. Захотелось пройтись, успокоиться.
И до этого голова наполнялась только чёрными мыслями, а тут мысли стали ещё чернее.
«Уехать бы куда-нибудь, – с тоской подумал я, чувствуя себя так, будто вокруг меня расставляют невидимые капканы. – И не видеть ни Лены, ни Нины. Вообще никого».
Даже с тобой в это время говорить не хотелось.
Настроение на весь день было испорчено. Мне подумалось, что если бы Лена сейчас предложила развестись, то я бы сразу согласился.
Вечером после работы я сразу же заперся у себя в кабинете. Спустя полчаса услышал, как Лена ткнулась ко мне. Опустилась и поднялась золотистая ручка и дёрнулась зажатая замком дверь. Сначала я хотел сделать вид, что сплю и ничего не слышу, но потом всё-таки вышел к ней в спальню. Лена попросила прикрыть дверь, потому что в прихожей возле зеркала крутилась дочь, и сказала:
– Я хочу извиниться за всё, что тебе наговорила за последнюю неделю.
– За что именно?
– Ну, за всё…
Лена подошла ко мне, обняла и сказала:
– Я тебя люблю.
– Я тоже тебя люблю, – ответил я и тоже обнял её.
– Я поеду в редакцию. Я буду дежурить.
– Хорошо.
Я гладил Лену по спине, но ничего не чувствовал.
