яблок? Попросили бы – и все дела.
Мне было трудно что-то возразить, но я с трудом объяснил, для чего нам понадобились яблоки. Дед обработал мне ранку, завязал и сказал, чтоб я сидел, а сам направился в сад. Через несколько минут он возвратился с сеткой в левой руке, наполненной яблоками, а правой рукой держал мою майку:
– Сейчас тебя приведём в порядок. Пойдёшь домой, а про футбол забудь на неделю. Когда придёшь, пусть мама тебе обработает и чистым бинтом перевяжет. И передай своим друзьям, чтобы не воровали, а спрашивали. Идти-то сможешь?
Я встал и захромал к выходу. Виновато посмотрел на сторожа и промямлил:
– Спасибо вам за яблоки. Мы хотели спросить, но вас в саду не было.
– Ну ладно, раз поняли, валяй домой, скажешь родителям, что упал, ясно?
Я уже без страха, с яблоками в сетке, выходил из сада, сильно хромая.
Мои друзья ждали меня у обочины дороги, я им рассказал, что всё обошлось, а вот с футболом ничего не получится. Так мы пропустили игру, и наши планы рухнули. Яблоки пришлось оставить дома, мы их давно уже съели, а вот ранка у меня начала гноиться, и мама забеспокоилась. Я не смог выйти на улицу, когда мои друзья звали погулять, хотя мог сбежать, но ходить было очень тяжело. Хорошо, что всё это случилось на каникулах, в конце лета, и я мог не беспокоиться о пропусках в школе – родителям дал слово без причины школу не пропускать. Плохо, что Петька пойдёт в четвёртый класс, а я только в третий – сам виноват. Мама, приходя с работы, обрабатывала мне рану, мазала мазью и перевязывала, но это мне не помогало, и как-то мама сказала:
– Я завтра отпросилась с работы, мы поедем в город в больницу с тобой, пусть посмотрят. А то ногу отрежут, а в школу скоро. Надо лечиться. – Мама пошутила про ногу, но стало не по себе, как представил себя без ноги. Я с радостью согласился, так как в больнице я ни разу не был, да и до моря недалеко. Попрошу маму, может, покупаемся. Да и озёр здесь достаточно, но они очень мелкие и солёные, не для плавания, если только рыбачить. Мы с друзьями как-то ходили, но поймали мало, а до моря далековато для нас.
Утром мы с мамой на стареньком автобусе отправились в городскую больницу. Пассажиров было мало. Мы ехали по дороге, а с обеих сторон красовались яблони колхозного сада, куда мы недавно лазили с друзьями и где я травмировался. Родителям я рассказал, что нам сторож разрешил нарвать яблок, а я свалился с яблони. Сад колхозный закончился, и дальше начались пшеничные поля, отделённые от дороги абрикосовыми лесопосадками, которые ровно возвышались вдоль трассы. Мы их называли дичками и, если надо, рвали спелые сколько угодно, они не охранялись.
– Приехали, – объявил водитель автобуса. – Выходим быстренько, мне нужно заправиться, и через два часа ждите меня здесь, – продолжил он. Мы с мамой вышли и направились к больнице, которая находилась рядом. Из-за сирени, яблок и груш её не видно было, и только асфальтированная дорожка и вывеска сверху говорили, что больница, а вернее, военный санаторий размещался здесь. Мы вошли в одноэтажное кирпичное здание, где пахло медикаментами.
