не знал. Чуда? Случая? А, может быть, всего сразу. И вдруг чудо произошло. Дашка! Домработница вышла из дома с мусорным ведром в руке. Серёня медленно пошел вдоль зеленой изгороди в сторону мусорных баков. Ничего не подозревавшая Дашка уже добралась до искомой точки и методично выколачивала ведро о край мусорника.
– Дашка, – задушенным шепотом позвал Серёня. Но Дашка так самозабвенно колотила ведром о край мусорного бака, что Серёнин шепот был совершенно неэффективен. Оглянувшись по сторонам – нет ли кого поблизости – Серёня привычно гаркнул: «Дашка!» и спрятался. Дашка перестала издеваться над ведром и притихла, выждав с минуту, и никого не заметив, вознамерилась было удрать. Но Серёня, зная её пугливый деревенский нрав, опередил её, и, присев на корточки, снова громко позвал: «Дашка!» На этот раз девушка сообразила, из какого места исходит голос, и стала медленно продвигаться в ту сторону, вытягивая шею, словно любопытная гусыня. Увидев Серёню, Дашка всплеснула руками и уже набрала воздуха, чтобы заголосить. Но Серёня оказался проворнее. Он одним прыжком схватил Дашку в охапку, зажал ей рот ладонью и присел вместе с ней под изгородью. Дашка дернулась пару раз и затихла.
– Дашка, это я, чего ты вопишь. Я ничего тебе не сделаю. Ты только расскажи, что в доме творится. Все. Я сейчас отпущу тебя, а ты не ори, а то выдашь меня с головой. Хорошо? – Дашка кивнула, и Серёня убрал страховочную ладонь с её рта.
– Сергей Николаич, как же так, как же вы, а? – Дашка хоть и обещала не голосить, но не сдержалась и слезы полились из неё рекой. Но из-за этого и голос у неё был тихим, и причитания негромкими. Серёню это устраивало. Подождав, пока Дашка наревется вдоволь, он, наконец, решил, что пора и делом заняться.
– Ну, не реви, видишь, я живой и здоровый. Ты мне лучше расскажи, что в доме происходит. – Когда Дашка осознала, что с её прежним хозяином ничего страшного не случилось, и он не призрак, а вполне живой человек из плоти и крови, она поведала Серёне почти детективную историю.
Оказывается, вчера после обеда в дом пожаловал молодой человек, которого, если бы не длительное общение с хозяином, она бы и сама приняла за Серёню.
– Но, понимаете, Сергей Николаич, я-то вас хорошо изучила. А у этого повадка не та. Хотя и похож – просто жуть. Вылитый вы. Больным сказался и в спальне залег. Книжки читает. А с виду и впрямь – больной. Вы то в это время обычно в офисе находитесь. Я сразу неладное почуяла. И как бы невзначай пришла к спальне и в дверь так говорю: «Может, апельсинового сока, Сергей Николаич». А он аж вздрогнул. Видимо, не ожидал. «Нет, – говорит. – Я его терпеть не могу. И я не Сергей Николаич». Потом так задумался странно и вдруг говорит: «Хотя, нет. Вы правы. Я теперь Сергей Николаич». И снова в книжку уткнулся. Тут-то мне все и понятно стало – вы-то апельсиновый сок как любите! Если только не с перепоя, то завсегда его пьете и с большим удовольствием. Я даже перепугалась сначала, думаю, что делать, то ли милицию вызывать, то ли еще кого. А потом поутихла и сообразила – какая милиция. Он же вылитый вы. Наверное, и документы в порядке. Ну,
