писал, писал, дневник вел, даже сарказмы (как выяснилось, рассказы) сочинял. А потом придумал городскую газету выпускать. Ну как газету – рукописный листок парой-тройкой десятков экземпляров раз в месяц. Описывал разные местные события да расклеивал по городу. А какие там события? Кого-то убили, кого-то ограбили… В общем, за эту газету и поплатился. Те, о ком он в очередной раз написал, пришли к нему, избили, отрубили пальцы (которыми он якобы писал – не знали, к счастью, что он левша от рождения), да из города вышвырнули, обещая убить, если увидят его в Лузе еще когда-нибудь.
– Вот и брожу я, скакаюсь по лесам, – закончил мужчина свое повествование. – Хорошо если приютят в какой деревушке на ночь, картохой-другой накормят. И я прошу тебя!.. – встал он вдруг на колени и молитвенно сложил руки. – Не прогоняй меня! Мне все равно, куда ты пойдешь – я за тобой, как босячка… собачка, то бишь… Я тебе во всем мопогать буду! Ты вон какой герой, из огня меня спас! Я все твои подвиги записывать стану, буду твоим пистолетцем!
– Кем?… – округлил глаза мутант. Хоть он уже и стал привыкать к оригинальному стилю речи своего собеседника, но на сей раз аналогии сказанному он найти не сумел. Не стрелять же этот беглый лузянин из себя предлагает! Чем – даже домысливать не хотелось.
– Пистоле… то есть, этим… как его?… летописцем. У меня и блокнот толстый есть, и ракандаш, ты не думай! – полез за пазуху «пистолетец».
– Погоди, – остановил его мутант и усмехнулся. – Ты извини, но я понять не могу, как ты чего-то писать умудряешься, если и связать-то два слова толком не можешь?
– Это я устно не могу, мутация, наверное, такая. А письменно – о-го-го!
– Так вот, – посмурнел опять страшила. – Никакого мне ни пистолетца, ни летописца не надо. Подвигов я больше совершать не собираюсь, да и идти мне тоже некуда.
– Почему?
– Потому что я не знаю, куда мне идти! – рявкнул мутант. – Потому что я вообще не знаю, кто я такой! Не помню я ничего о себе, понял?! Я очнулся вон под той сосной, словно гриб какой безмозглый!..
– Подсосновик… – пролепетал погорелец.
– Ага, подхреновик!.. – выругался страшила, и вспышка гнева в нем сразу погасла, навалилась лишь внезапная усталость.
– Тогда тем более, – сказал мужчина.
– Что?…
– Тем более нам нужно вместе дежраться. Вдвоем-то селевей. И не так страшно… А как тебя зовут, помнишь?
– Говорю ж тебе, гриб… – вяло буркнул мутант.
– Тогда уж Глеб. Точно, давай ты тогда Глебом будешь?
– Пусть так, мне все равно. А у тебя, пистолетец, имя есть?
– Ну… Так вот, ты же сам сказал: Пистолетец. Так и дальше зови.
– Что, не доверяешь? Думаешь, в Лузу твою побегу, сдам тебя «морозильникам»?
– Нет-нет, – замотал головой Пистолетец. – Протсо моя старая жизнь закончена. Я новую хочу начать. С чистого глиста!
– Нет уж, – поморщился новоявленный Глеб, – вот только давай без глистов как-нибудь обойдемся.
– Так
