родине мне было почти семьдесят шесть, и в моих легких находилась неоперабельная опухоль. Жить мне оставалось от силы месяц. И тут появился этот парень. Назвался Лагошем. Предложил мне снова стать молодым, но при условии, что он перенесет меня сюда, к вам. Я согласился. Потом очнулся в лесу, а твой товарищ Грош’ну на меня с ножом и дубиной полез. Остальное ты знаешь.
Караванщик задумался. Нервно облизнул губы длинным черным языком. Снова закашлялся.
– Я понимаю, что история, возможно, звучит неправдоподобно, но клянусь своей жизнью, что я не лгу. Я даже не знаю, как доказать свое иномирское происхождение. Кроме того, я каким-то образом отлично понимаю ваш язык, хотя он совсем уж не похож ни на мой родной русский, ни на английский, который я знаю более-менее хорошо.
– Положить, языку тебя во время «перехода» обучить тот самый… как ты его назвать?
– Лагош.
– Да, Лагош. Очень знакомое имя. Я точно его раньше где-то слышать. Надо бы поговорить с одним знакомым, который жить в Авельоне. Как только мы приехать в столицу, я тебя проводить к нему, если хочешь. Он тебе точно помогать. Я гарантировать это.
– С удовольствием приму твою помощь. Но почему ты хочешь мне помочь? Какая тебе с этого выгода?
– Честно говорить, я не корыстен, хоть и участь моя – торговцем быть. Думать, что, если я сделать что-то хорошее, однажды мне это воздаваться по заслугам. Так говорить мои боги. – Грокотух погладил висящий на шее медальон с изображением чьей-то зубастой, похожей на крокодилью, пасти. – А с тобой сейчас мы поступить так: ты пока никому не говорить о своем происхождении, хорошо? Тебе повезло, что я к этому нормально отнестись. А «Орлы» могут запросто зарезать!
Виктор сглотнул подступивший к горлу комок и поблагодарил сам себя за то, что не стал рассказывать о себе и своем «волшебном» случае Йормлингу.
– А вообще, возможно, про меня когда-нибудь потом будут говорить: «Вот, это же Грокотух! Это он оказать первые почести герою Викферту!» Хе-хе-хе…
Караванщик хрустнул шеей и, улыбаясь, продолжил вести лошадей через чащобу. У Виктора словно камень с души свалился, когда он окончательно осознал, что ни к чему плохому его короткая исповедь не привела. Грокотух начал что-то насвистывать и, видимо, обмозговывать фантастический рассказ своего собеседника. Виктор решил пока помолчать и дать караванщику возможность разложить все полученные сведения по своим мозговым полочкам.
Кто-то из сидящих в повозках пепельников стал красиво перебирать струны похожего на классическую гитару музыкального инструмента, а несколько скачущих неподалеку «Орлов» затянули длинную балладу. Виктор окончательно расслабился и предался сладкой полудреме, попутно слушая местный фольклор на протяжении почти трех часов. Певцы поочередно менялись, словно забывая о том, что во враждебной среде нужно вести себя тише и осторожнее, а к струнному инструменту сперва добавилась флейта, а после этого – там-там. Наемники пели о годах славной войны, когда объединенная армия людей
