факта смерти того или иного физического лица. Вот вы рассказали мне об Инженерном кладбище, а ведь не подозреваете даже, что именно там я должен разыскать одну старую могилу…
– Чью? – невольно вырвалось у него.
– Всему свое время, дорогой Сидор Тихонович! Для начала я должен установить факты и передать телефонограмму в наш центральный офис. Там изучат мои сведения и через день-другой дадут ответ. Не исключено, что мне понадобятся свидетельские показания для оформления соответствующего акта. Ответьте мне честно, в таком случае я могу рассчитывать на вас?
– Да за милую душу! – воскликнул он, совершенно успокаиваясь. Он узнал тайну!
Мы продолжили путь и в считанные минуты добрались до изгороди из жердей, за которой, как выяснилось, и находился двор дедушки Афанасия.
У простенькой калитки Груздев снова остановил меня:
– Совсем забыл вас предупредить. У старика неважнецкая память, особенно на лица. Но это не страшно. Вы прямо сейчас купите у него хотя бы даже за рубль какую-нибудь безделушку, ну, к примеру, пуговицу. А завтра, если он вас не признает, покажите ему эту пуговицу и скажите: “Помнишь, дедушка, как торговались вчера?” И он в момент вас узнает.
– Может, не совсем удобно проситься на ночлег к больному человеку? – засомневался я.
Груздев понял меня по-своему:
– Да он не опасный, тихий! Никакого беспокойства от его болезни вы не почувствуете!
– Ну, будь по-вашему.
Мы вошли во двор, типичный для Карповки: бревенчатый дом в полтора этажа с высоким крыльцом и резными ставнями, покосившиеся сараюшки и пристройки, поленница дров под навесом, общим с приземистой банькой, сирень и черемуха вдоль забора, далее – цветник, грядки, ягодный кустарник, яблони…
Хозяина заметили не сразу.
Дед Афанасий – худенький, щупленький, с всклокоченной бородкой и загорелой лысиной в венчике седых волос – стоял в углу двора и кормил домашнюю птицу. Его поношенная клетчатая рубаха была выпущена поверх грубых брюк, а старые, какие-то допотопные калоши он носил на босу ногу.
Похоже, дедуля неплохо приложился к знаменитой карповской клюквянке, ибо его движениям определенно недоставало координации.
– Тук-тук! – окликнул его Груздев. – Здорово, дед Афанасий! Как живется-можется?
Тот повернул голову, склонив ее набок, отчего сделался похожим на одну из своих хохлаток.
– Здравствуйте, господа-товарищи хорошие! – рассыпчатым тенорком ласково ответил он. – Наливочки желаете? Клюквянки? Ох, и забориста! – самоупоенно причмокнул губами, затем вдруг встрепенулся: – Ты, что ли, Сидор?
– Он самый… Так и хозяинуешь один? – осведомился Груздев. – Жанна не обещалась приехать?
– Нету моей ягодки наливной, нету моего цветочка-бутончика! – пропел дед Афанасий.
– А вдруг приедет? – успокоил его Груздев. – Она же любительница сюрпризов. Вот возьмет, и нагрянет! А что там твоя
