к примеру, Менелай или Ахилл? Аякс или Одиссей? Может, Парис? Пенелопа?
Имена греческих героев были совершенно незнакомы коллежскому асессору. Он сокрушенно вздохнул:
– Какая потеря! И какая жестокость…
– Кто на такое мог рефиться? – как можно наивнее спросил Ванзаров.
– Ума не приложу.
– Одоленский владел какой-нибудь опасной тайной?
– Думаю, это невозможно.
– Почему?
– Князь слишком общителен, если не сказать больше… Любой секрет выболтал бы первому встречному.
– Долги?
– Это просто смешно.
– Политика, тайное общество, заговор? – упрямо гнул Ванзаров.
– Весь его заговор – помочь молодому танцору попасть на сцену Мариинки.
– Может быть, нетерпеливые наследники?
– Павел последний в роду… Кажется, в Париже живет двоюродная сестра, но они давно не виделись.
– А месть? Мог Одоленский причинить боль человеку или убить его?
– Невозможно! – Берс даже отмахнулся. – Павел Александрович и мухи не обидит. Сильные люди не позволяют злоупотреблять силой.
– Почему же его убили?
Порассуждать Николай Карлович не успел. В дверь решительно постучали. Ванзаров недовольно крикнул: «Что нужно?» Запыхавшийся голос ответил, что доставлена для господина помощника начальника сыскной полиции срочная депеша.
Родион Георгиевич разорвал конверт, присланный с курьером, и наткнулся на полоски полицейской телеграммы:
«Прошу срочно прибыть Мойку ТЧК
Дело касается вашей супруги ТЧК Модль»
Августа 7-го дня, лета 1905, одиннадцать утра, +23 °C.
Отделение по охранению общественной безопасности и порядка, набережная реки Мойки, 12
Ротмистр не встал, не оторвался от бумаг, сосредоточенно скрипя пером в одном документе и то и дело заглядывая в другой. Государев слуга так поглощен трудом во благо, что и не заметил вовсе – представьте себе, и такое бывает, – что в кабинете переминается скромный посетитель.
Все же игра в «государственного мужа» быстро надоела, Модль поднял взгляд и вмиг изобразил удивление:
– О, господин Ванзаров, уже тут как тут? А я и не приметил…
Родион Георгиевич шесть лет служил, и не в пансионе благородных девиц, а в Министерстве внутренних дел – опоре власти. А потому обучился всем нехитрым правилам чиновничьих игр. Без этого даже толковому человеку выжить невозможно. Надо уметь отличать и примечать, слушать одно, а понимать другое, делать вид и блюсти лицо, а также принимать главнейшую аксиому побед Российской империи: я – начальник, ты – дурак. Трудная наука далась с некоторыми синяками, но опыт оказался бесценным. И теперь пригодился.
– Господин жандармского корпуса ротмистр изволил видеть меня по делу, касаюфемуся моей жены. Покорнейфе вас слуфаю, –
