безоблачное, уже чуть розовеющее у горизонта небо, кивнул.
– А нас не хватятся? – опасливо поинтересовался Туча.
– Два часа у вас точно есть, – успокоил его мальчишка. – Если что, скажете, что в парке гуляли. Кстати, деревня вон там! – Он мотнул головой в сторону бегущей параллельно забору дорожке. – Пойдете по ней, не заблудитесь. Только если вас вдруг поймают, я вас знать не знаю, – добавил строго.
– Да пойдем уже, экскурсовод! – сказал Гальяно и нетерпеливо потрусил по убегающей в лес тропинке.
Они прошли метров триста, и Василий остановился у развилки. Собственно говоря, развилкой это место можно было назвать с очень большой натяжкой, просто от одной тропинки ответвлялась другая, едва заметная.
– А там что? – спросил Дэн.
– А там Чудова гарь! – Мальчишка выпучил глаза и одновременно попытался нахмуриться. – Страшное место! Я вас туда не поведу ни за какие деньги!
– Так уж и ни за какие? – усомнился Матвей.
– Ну, если только за очень большие, да и то только дорогу покажу.
– Дорогу мы и сами видим, – хмыкнул Гальяно. – Так что денежки можем сэкономить.
– А что за гарь такая? – спросил Туча и поежился.
– Страшное место! – Парнишка помотал рыжей головой. – Наши туда никогда не ходят.
– Так чем оно страшное-то? – Помимо воли Матвей заинтересовался этой еще не рассказанной историей.
– Там люди мрут, – сказал Василий очень серьезно. – А если не мрут, так пропадают с концами.
– Бермудский треугольник, – усмехнулся Гальяно, которого, по всему видать, гораздо больше интересовала речка, чем какая-то гарь.
– Че? – переспросил Василий.
– А ниче! Веди нас к пляжу! С гарью твоей потом разбираться будем.
– Откуда название такое странное? – спросил Матвей.
– Так там гарь и есть. Самая настоящая гарь. – Мальчишка пожал плечами. – Уже почти сто лет не растет на том месте ни травинки! Ну, пойдемте же! А то и в самом деле купаться будет некогда!
До речки добирались в молчании, даже болтливый Гальяно точно воды в рот набрал. Василий резво трусил по тропинке, остальные гуськом шли следом. О приближении воды они узнали по запаху. Возле рек всегда пахнет по-особенному: сырым песком, осокой и еще чем-то неуловимым.
– Почти пришли! – Василий замер перед соскальзывающей с обрыва тропинкой. Тропинка извивалась между зарослями дикой малины, огибала торчащие из земли корни. – Вон там река! Только тут, смотрите, осторожно, не переломайте ноги! – Василий бросил на них снисходительный взгляд и с гиканьем помчался вниз.
Следом сорвался Гальяно, тоже с гиканьем. Дэн спускался молча. Туча опасливо косился по сторонам, по тропинке шел по-крабьи, боком. Матвей замыкал процессию.
Место, куда привел их Василий, оказалось по-особенному красивым и тихим. Здесь река усмиряла свой стремительный бег и образовывала затон. Дальний берег был крутым и обрывистым, а на их стороне
