христианство после того, как эта партия обрекла его отца на самоубийство, бывший префектом преторий Италии, Иллирии и Африки, сидя в своей личной библиотеке на три зала, с гидравлическим органом, займется пересмотром всего творческого наследия Тита Ливия.[32]
В 401 году Андромах становится префектом Галлий.[33] В том же году женится сын Симмаха и Рустинианы, Квинт Фабий Меммий Симмах. В письме, датированном декабрем 401 года («Mones ut amicitiae…» (лист 444)[34]), Апронения Авиция отмечает, что ездила вместе с Ауфидией и Фабрицием к Портуэнским воротам взглянуть на ход ведущихся работ. Кстати сказать, именно благодаря этой записи и было установлено время написания данного письма. Однако в нем ни единым словом не упоминаются причины, вызвавшие реставрацию Аврелиевой стены, Стилихон, набеги готов под предводительством Алариха, паника, охватившая, как полагают историки, население Рима. Покров молчания скрывает и царивший тогда голод, уменьшение на треть хлебного пайка, невозможность переправы через Тибр, первые случаи людоедства. Всего лишь один намек («Nihil moror ceteros…» (лист 445)[35]) на невыносимый смрад в городе: поскольку Рим находился в кольце готских войск, умерших нельзя было вывозить за крепостные стены для погребения. Но зато письмо «Facit enim tenerior…» (лист 476),[36] кажется мне, можно отнести именно к периоду этой первой осады Рима. В нем Апронения Авиция сообщает, что приказала «посвятить» традиционным языческим богам мальчика-раба из племени тевктеров, которого долгие месяцы терзали сильнейший катар и лихорадка. Таким образом, Апронения Авиция принимает участие в раздоре, сотрясавшем осажденный Рим, и еще больше отдаляется от кружка Аниции Пробы. Беженцы из Тосканы распустили слух, что город Нарни спасся от вражеского нашествия, совершив древние ритуальные жертвоприношения. И если завладевшая империей христианская партия являет собою источник всех несчастий, обрушившихся на Рим, то возврат к старинным, исконным богам – единственная защита от неприятеля. Волузиан, с которым Апронения Авиция связана через Меланию Старшую, убедительно и страстно развивает этот аргумент: древние боги Рима карают Город за его измену прежней вере. Римский префект не смог добиться от папы Иннокентия I дозволения на открытое проведение этих обрядов. Папа согласился на языческие жертвоприношения лишь при одном условии: они должны проходить строго конфиденциально, в семейном кругу; было объявлено, что только христианские церемонии и причащение телом и кровью распятого бога разрешается проводить публично. На это языческая партия возразила, что древние обряды жертвоприношения национальным богам утратят всякий смысл и не смогут защитить столицу империи, не будучи осуществлены при стечении народа, в присутствии сенаторского корпуса, согласно сложившейся вековой традиции. Но сенат не осмелился восстать против христианской партии. Вместо этого он проголосовал за взимание контрибуции с богатых граждан Рима. Готам обещали пять тысяч либр золота, тридцать тысяч серебра,
Римляне разделили Галлию на несколько провинций (Нарбоннскую, Лугдунскую, Аквитанию и Белгику), отсюда множественное число.
«Nihil moror ceteros…» (лат). – Не удерживаю прочих.
