решил играть перед Павлом Васильевичем роль грубого, недалекого «мента», которого не стоит опасаться. Авось, чего-то господин чиновник да и не учтет! Он умен, хитер и дьявольски проницателен, – это Пономарев понял сразу, как только увидел Касимова. Такого стреляного воробья на мякине не проведешь!
– Любовные, – без тени улыбки ответил хозяин кабинета. – Я собирался жениться на Веронике Кирилловне. И она дала мне свое согласие.
Это что-то новенькое! – подумал Артем. – Судя по всему, Лебедева вступать в брак с кем бы то ни было не планировала. А Касимов утверждает обратное. Интересно!
– Вы уверены? – на всякий случай переспросил он.
– Что значит, уверен ли я?! – возмутился Касимов. – Я вам не мальчик, господин…э-э…
– Пономарев! – подсказал оперативник, ничуть не смущаясь.
Так и должен вести себя нахальный, невоспитанный сотрудник милиции, «настоящая ищейка», – гнуть свою линию, невзирая на лица и чины.
– Я вам не мальчик, господин Пономарев, – строго повторил Павел Васильевич.
Ему хотелось «поставить на место» зарвавшегося молодчика. Что он себе позволяет, в самом деле?!
– Простите, господин Касимов, но я вынужден повторить свой вопрос.
Павел Васильевич, борясь с желанием вышвырнуть нахального оперативника за двери, заерзал в кресле. Однако, нужно было что-то отвечать.
– Вероника Кирилловна колебалась, не скрою, – сказал он. – И это понятно. Ее артистическая карьера не сочеталась с семейными обязанностями. Но…мы договорились. Если бы не…
Голос Касимова предательски дрогнул. Он встал, налил себе воды и сделал пару глотков.
– Смерть Вероники обрушилась на меня так неожиданно… Может быть, она меня и не любила. Она была такой беззащитной перед лицом этого жестокого мира! Я хотел служить ей опорой, сделать все, чтобы ее талант мог расцвести во всей полноте! Видимо, я не годился ей в мужья, я ее не заслуживал… И судьба отняла у меня это последнее утешение.
Лицо Касимова исказилось гримасой боли, губы побледнели. Он достал из кармана таблетку и положил ее под язык. Его взгляд блуждал, руки мелко дрожали.
– Вы кого-нибудь подозреваете? – спросил Артем немного спустя, когда краски жизни вернулись на лицо хозяина кабинета.
Павел Васильевич отрицательно покачал головой.
– Кого я могу подозревать? Веронику не любили в театре, но… неприязнь – слишком шаткий мотив для убийства, согласитесь.
– А ревность? У вас…были интимные отношения с Лебедевой?
– Да. Один раз… После того, как я сделал ей предложение.
– У Лебедевой были другие мужчины?
– Откуда я знаю?! – взорвался Павел Васильевич. – Я думал, что нет, но… Точно сказать не могу. Разве о женщине можно знать что-то наверняка?
– А где вы были вечером и ночью двадцать шестого ноября?
– Вы что… – задохнулся от возму�
