значит.
– Ну-у-у… примерно.
– Вдвоем?
– Как обычно.
Я не стал продолжать разговор, что в нем толку? Валера, конечно, хороший человек, правильный, и в душу не лезет, да только не пошел бы он в задницу! Самого корежит и мурашки по спине бегают, как представлю улицы Нижнего Новгорода с марширующими по ним тваренышами. Не хочу идти. Но надо.
Дома, после ужина и бани, пришлось выдержать небольшой семейный скандал. Вполне, впрочем, корректный и негромкий, чтобы не разбудить спящую в мансарде малышню. Кроме двоих родных детей и сегодняшнего найденыша, их было еще четверо приемных, в возрасте от четырех до десяти лет – результат вылазок по обезлюдевшим деревням. Лена обижалась, что завтрашний день рождения будет отмечать без нас. Чуть отбился. Пообещав в следующий раз подарить настоящую кольчугу. Милитаристка, блин, дева-воительница.
Наконец, выгнав из кухни женское население, остались с Андреем вдвоем. Он сдвинул в сторону массивный медный подсвечник и разложил на столе карту.
– Вот смотри, пап. – Остро заточенный карандаш ткнулся в извилистую синюю полоску. – Если мы спустимся на воду тут, в районе Кубаево, то спокойно дойдем до Кстова. До него от реки сколько, километра два?
– И толку? По этому ручью не только лодку, задницу свою не протащим. Ты там когда последний раз был?
– У Кудьмы? Вообще ни разу. Хотя нет, как-то проезжал мимо уже после армии.
– И думаешь, за это время речка шире стала? У города еще ничего, а выше по течению твареныши с берега прямо на колени запрыгивать будут. Вот, лучше смотри. – Я отобрал карандаш и показал на левый край карты. – Вот здесь, у Павлова, пологий спуск к воде, к бывшему понтонному мосту. Даже если от него ничего не осталось, то в любом случае можем спокойно выехать к Оке, пересесть в резиновую лодку и спускаться себе до самого Нижнего в свое удовольствие. Даже грести не обязательно. А то можно будет и по окраинам Дзержинска пошарить.
– Он же на другой стороне, – возразил Андрей.
– Да я так, теоретически.
– Ни хрена себе теоретизирование. Там и в мирные-то времена жили одни отморозки.
– А мы с тобой?
– А мы – хорошие отморозки. Правильные.
Вот за что люблю родного сына, так это за логику и умение объяснить любую проблему несколькими простыми словами. Весь в меня.
– Хорошо, договорились, Дзержинск нам на хер не нужен, но вот тут, – я показал почти в самое устье Оки, – Башкировские мельницы.
– Они разве работали?
– Представления не имею. Но если что – прямо напротив, на другом берегу, хлебозавод Любомира Тяна.
– Это который любил первоклассникам портфели дарить?
– Он самый, но не в портфелях дело.
– Но лезть в Канавино… – Андрей задумчиво почесал затылок. – Сожрут.
Понимаю его сомнения. И разделяю. Канавинский район Нижнего Новгорода выходил к реке узкими улочками, где дома дореволюционной
