подоткнул одеяло.
– Докучливый тип этот Льюис, но он желает тебе лишь добра.
Не поворачивая к нему головы, Фанни схватила его за руку. Пальцы ее были холодны как лед. Все-таки шок дал о себе знать. Рейф прилег на кровать поверх одеяла лицом к ее затылку и обнял ее, прижав к себе.
Она обмякла в его объятиях.
– У тебя шок, – пробормотал Рейф. – Как только я тебя согрею, ты уснешь.
После долгого молчания она тихо, но раздраженно хмыкнула.
– Можно я распущу тебе волосы?
– Нельзя. – Она отшвырнула его руку.
– Можно я немного ослаблю твой корсет?
– Ты замолчишь когда-нибудь? – Фанни вздохнула. – Я не ношу корсетов – в них дышать невозможно. Их придумали мужчины специально для того, чтобы заставить женщин страдать.
Рейф презрительно хмыкнул.
– Чем та штуковина, что я повесил на дверь, лучше корсета?
Фанни зевнула.
– Дамские молы всегда немного чудные.
– В защиту детектива Льюиса могу сказать, что он лишь беспокоится о твоем комфорте. И еще хочу заметить, что он проделал весь этот долгий путь из Лондона с одной-единственной целью – защитить мисс Грейвил-Ньюджент. Если понадобится, то и ценой своей жизни. И спешу заметить, очень вовремя предупредил об угрожающей ей опасности. – При этом Рейф прижался к ней теснее.
Фанни заворочалась в его объятиях.
– Что это?
Он уткнулся носом в ее висок.
– Я, кажется, догадываюсь. – Рейф поправил штаны. – Пожалуй, я точно могу сказать, что это он и есть.
Она стремительно развернулась, и ее лицо оказалось в пару дюймах от его лица.
– Лондонских леди возбуждают такие речи? – Возмущению Фанни не было предела. Она продолжала возмущаться и когда вновь повернулась к нему спиной.
Рейф ухмылялся – благо она не могла видеть его ухмылки.
– Ты, похоже, думаешь, что я целыми днями только и делаю, что гоняю чаи с лондонскими аристократками. Поверь мне, у меня нет времени ни на что, кроме работы.
– Только не говори, что ты не состоишь ни в одном из лондонских клубов и ни разу не бывал в домах с дурной репутацией, – рассердилась Фанни и стукнула кулаком по подушке.
Рейф размышлял над тем, что недооценивал своих волевых качеств, если он мог, лежа в кровати рядом с Фанни Грейвил-Ньюджент, воздерживаться от приставаний к ней. И словно в ответ на вторую волну неконтролируемого возбуждения, аккуратная округлая попка Фанни потерлась об него. Засыпая, она заплетающимся языком прошептала:
– Наше перемирие закончится, как только я проснусь завтра утром.
Глава 8
Фанни открыла один глаз – тот, что не упирался в подушку. Бледный свет обтекал темный силуэт стоявшего у окна высокого мужчины. Фанни подняла голову и протерла оба глаза.
– Доброе утро, лейтенант
