она сошла с корабля на берег. Харри взяла вилку с ослепительно-белой, аккуратно сложенной льняной салфетки и поймала зубцами крохотные солнечные зайчики от лучей, просвечивающих сквозь апельсиновый сок. «Не мельтеши», – велела она себе.
В это утро она собиралась на верховую прогулку с двумя мисс Петерсон, Касси и Элизабет. Они были примерно ее ровесницами и признанными красавицами поселка – весь четвертый кавалерийский, расквартированный в Генерале Мэнди, был в них влюблен. Но девушки оказались веселые и открытые, и Харри прониклась к ним симпатией. Красота ее никогда особенно не волновала, хотя она сознавала, что ей самой ее недостает и что ей жилось бы чуть легче, одари ее природа чуть щедрее.
Они предполагали вернуться к середине утра, поскольку к тому времени солнце делалось слишком жарким и всякое удовольствие от прогулки пропадало. Надо бы спросить леди Амелию, нельзя ли пригласить девочек на ланч. Ответ был известен заранее: «Ой, ну конечно! Мы всегда счастливы их видеть. Мне так приятно, дорогая, что тебе удалось подружиться с двумя самыми очаровательными девушками в поселке». Харри поймала себя на том, что опять играет с вилкой, и аккуратно положила ее на место.
Вечером снова намечались танцы. Ричард обещал сопровождать ее. Надо признать, что, несмотря на почти полное отсутствие общих тем для разговоров, он вел себя очень мило, сопровождая ее на вечеринки и танцуя с ней. Он ведь зачастую был единственным кавалером, над которым она не возвышалась. Ее благодарность ничуть не омрачало ни подозрение, что он питает тайную страсть к Касси, ни смутная мысль, что он заботится о популярности сестры только ради собственной репутации. Нет, его доброта была настоящей. Он любил ее, думалось ей, пусть даже немногословно и немного нервно, как делал все. Просто нелегко очень молодому военному адъютанту с неожиданно свалившейся на руки незамужней сестрой – поневоле станешь занудой.
Она не задумывалась о чувствах молодых людей в блестящих мундирах, которых ей церемонно представлял Дикки и которые столь же церемонно приглашали ее на танец. Если у них и был иной интерес, помимо желания оказать дружескую услугу Крюи, потанцевав с его сестрой-переростком, ее это не волновало. Харри бы очень удивилась, если бы узнала о появлении у нее двух-трех почитателей среди тех офицеров, кто, вопреки общему помешательству казарм, решил попытать счастья с объектом поклонения менее популярным, чем обе мисс Петерсон.
– Но она не лучше брата, – жаловался один из них своему закадычному другу, который слушал с дружеским терпением, хоть и не признавал чар иной женщины, нежели Бет Петерсон. – Так же дьявольски вежлива. Понимаешь, держится-то она вполне мило. Не то чтобы я ей совсем уж не нравился… – продолжал он несколько неуверенно. – Но я не поручусь даже, что она узнает меня при следующей встрече, поэтому какая разница.
– Ну, – добродушно отозвался его друг, – Дик-то помнит тебя достаточно хорошо.
Воздыхатель
